Кто может быть донором почки: стоимость и порядок проведения трансплантации. Донорство органов в россии

09.04.2019

28/03/2015 г.

Кто может стать посмертным донором?

В нашей стране действует закон о праве изъятия органов после смерти, если нет заявления об отказе умершего, или его родственников. Поэтому, если в документах человека, чей мозг уже не работает, а сердце бьётся, нет отказа от донорства, можно готовиться к трансплантации органа, которого каждую минуту ждёт другой смертельно больной человек.

Органы пожилых и хронически больных людей не пригодны для пересадки. После 60 лет даже кровь у доноров уже не берут. Речь идёт о внезапной смерти в результате аварии молодых людей. Если мозг уже умер, а сердце ещё работает, бригада врачей может принять решение об изъятии органа. Если нет другого волеизъявления.

Важным условием при этом является отсутствие в бригаде реаниматологов лечащего врача реципиента, которому предназначен орган. Причины понятны. Для погибшего молодого человека останется благодарность спасённого, и добрая память о нём на многие годы.

Процедура определения клинической смерти пациента сложна и не оставляет никаких двусмысленностей. Подтверждается вся картина смерти мозга. И только главный врач больницы отвечает за правильность всех заключений и разрешает изъятие органа.

Донором может стать любой умерший, попавший в морг. Если нет отказа родственников, вскрытие обязательно. В этом случае происходит забор некоторых мозговых оболочек, костных частей и ткани глаз. В случаях насильственной смерти вскрытие неотвратимо.

Можно ли отказаться от донорства после смерти?

Право на тело неприменимо, если:

в документах, поступившего в медучреждение, есть отказ от посмертного донорства;
родственники или сопровождающее лицо заявляет, что умерший был не согласен на донорство;
родственники запрещают анатомировать тело умершего.

Служба трансплантации органов в нашей стране не развита. Множество юридических препон могут поставить забор органа при клинической смерти, как противоправное действие. Поэтому пациенты годами ждут спасительной операции и находят донора зачастую заграницей за большие деньги.

Необходимо жалеть и оплакивать безвременно погибших людей, но и живым оказывать помощь необходимо.

Нефрологи считают почки уникальным органом человека. Они трудятся, не останавливаясь ни на минуту.

Их работа трудна и заменяет целую систему. Без них невозможно наше существование, ведь они очищают нашу кровь от вредных веществ.

Если в их работе происходит сбой, шлаки перестают выводиться из организма, он отравляется. Выход – регулярный . В сложных случаях требуется пересадка.

Общая информация

Они находятся в забрюшинном пространстве, имеют форму боба. Масса одной — 120−200 г.

Функций имеют много. Основная – выделительная — выводить из организма воду и водорастворимые вещества. Есть и другие: кроветворная, защитная, эндокринная.

Они терпеливы и не жалуются на самочувствие, чаще болеют молча. Но по некоторым признакам можно заподозрить проблемы с ними:

отёки век, кистей, лодыжек из-за застаивания жидкости;
боли в поясничной области, которая вызывается растянутой капсулой вокруг них;
— признак ;
высокое давление без причины – больны почки или сосуды, питающие их кровью;
или красноватая – есть кровь, подозревают .
мочеиспускание затруднено ( , жжение, боль, редкие/).

Список болезней почек обширный: почечная недостаточность, и т. д.

При этих заболеваниях без лечения человек может умереть. Больным делают гемодиализ для очищения крови. Но он не всегда помогает. Тогда показана трансплантация. Это – парный орган, поэтому функции одной может выполнить другая.

Благодаря этой особенности людям разрешили становиться донорами этого органа. Тысячи россиян нуждаются в . Они не один год ждут пересадку. Но на операцию ложатся ежегодно всего 500 человек – остальные умирают.

Потенциальные доноры

В Законе РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» определен круг тех, кто может стать донором. Это:

живые родственники;
люди, не состоящие в родстве с больным;
мертвые - трупы людей, у которых мозг умер, а сердце сокращается.

Родственники

Можно десятилетиями быть в «листе ожидания» на трансплантацию. Чтобы спасти больного, его родные решают отдать ему свою почку.

Сначала на эту роль рассматривают ближайших родственников (брата, сестру, отца, мать). Идеально подойдёт однояйцовый близнец. Риск отторжения чужого органа будет минимальным.

Затем – непрямых родственников (родных мужа или жены, друзей, близких, знакомых).

Главное, чтобы органы родственников были здоровыми, а это определят только врачи.

Другие кандидаты

Но чаще человеком, готовым расстаться с почкой (за деньги, конечно), становится незнакомый, который подходит по всем критериям.

Взять её можно и у мертвых, если зафиксирована смерть (биологическая или мозга). Закон определяет, когда мертвый может отдать орган.

Неживые доноры бывают 2 типов:

При биологической смерти, когда есть письменное прижизненное согласие умершего стать донором.
После смерти головного мозга, зафиксированной медиками. Причиной гибели часто бывают несовместимые с жизнью травмы после аварий.

Как получить консультацию

Надо пройти глубокое медицинское обследование для проверки своего здоровья и определения соответствия с тканями реципиента.

Орган запрещено забирать до получения окончательных результатов анализов и проведённых тестов. Определяются возможные риски во время операции.

Нередко обнаруживается, что решивший пожертвовать органом не может отдать свою почку из-за обнаруженных неполадок в организме.

Условия трансплантации и как пожертвовать почку?

Кстати, заготавливают от живого человека только почки. Сердце, печень, легкие берут лишь от трупов.

Основные условия трансплантации, возраст — от 18 до 50 лет. Болезни — при обнаружении инфекционных заболеваний, ВИЧ, гепатита, опухоли, ишемии медики не разрешат стать донором. При гипертонии и атеросклерозе взятие органа возможно.

Человек, желающий отдать свой орган, проходит ряд этапов:

Его тщательно обследуют на наличие противопоказаний к донорству. За результат операции отвечают медики, поэтому нужно знать, здоров ли он для неё. При отсутствии претензий у медиков приступают к следующему этапу.
Если реципиент уже известен, проверяется, подходит ли ему орган. Определяются группы крови. У участников трансплантации они должны совпадать. Проверяют, совместимы ли биологические ткани.
Донора госпитализируют в клинику. Его осматривают специалисты и проводят вторичные анализы: УЗИ ЭХО кардиографию сердца, рентген лёгких, анализы крови.
Готовится пересадка: изучают возможные риски, оформляют документы и получают согласие на операцию.
Проводится трансплантация.

Стоимость и как проходит сделка

Живое донорство в России разрешено только бесплатно и лишь по отношению к родственникам. В ближайшие годы в этом вопросе ничего не изменится.

Такой закон действует и во всех развивающихся странах. Продажа органов запрещена государствами всех стран и разрешена только в Иране.

Сколько стоит трансплантация почки в России? Окончательная стоимость определяется ценой органа и операции.

Эта операция – сложная, поэтому дорогая. В среднем она стоит 20 000 $. Цена колеблется от 10 000 до 100 000 $.

Стоимость определяется престижностью клиники, известностью хирурга. Оперирует светила в элитной клинике – значит, стоить это будет 30-100 тысяч $. На цену влияет и срочность операции.

В регионах могут сделать и бесплатную трансплантацию. Но здесь не всё так гладко. Государство каждый год выделяет 1,2 млн. руб. на них. А на сколько пациентов этих денег хватит? Больных много, образуется огромная очередь, и двигается она очень медленно.

В РФ пересаживают органы в клиниках. Их список есть в интернете. Самые известные — онкологический и гематологический центры при РАМН, Московский МА им. Сеченова, университет им. Павлова в Санкт-Петербурге.

Цена на чёрном рынке

Но потребность в донорских органах велика, а их катастрофически не хватает. Появляется . В интернете много объявлений о желании людей продать частичку себя.

Но возникает естественный вопрос: а какой была бы цена почечного органа, если бы продажу органа разрешили официально? На сегодняшний день почка стоила бы от 1,5 млн. руб. до 15 млн.

Эта цифра получилась при переводе в рубли её стоимости на черном рынке за рубежом.

Деньги немалые, и появляются люди, готовые распрощаться с почечным органом. Стремящихся разбогатеть таким способом немало.

Цену назначает донор. В крупных мегаполисах почку продают за высокую цену, а самые высокие — в Москве, где за неё запросят от 10 000$.

В маленьких городах с маленькой зарплатой и низкими ценами органы стоят дешевле. А самые дешевые – в захолустных деревнях. Там можно купить её всего за 30 тысяч рублей.

Порядок проведения нефроэктомии

От госпитализации до операции проходит неделя. Через 7 дней проводят нефроэктомию (забор почки). Вот как проходит эта операция.

Сначала анестезиолог даёт донору общий наркоз. После подключается катетер (очищает мочевой пузырь) и дренаж, (обеспечивает гидробаланс). Далее проводят : делают 2-4 небольших разреза по 1 см на боку живота. Доступ к почке открыт.

Хирург осторожно отделяет почку, надпочечник и мочеточник от тканей и изымает орган. Это – самый ответственный этап операции. Главное в нём — ничего не повредить и не допустить большой кровопотери. Кровеносные сосуды, мочеточники иссекают, затем зажимают. Раны ушивают и кладут стерильную повязку.

Довольно редко в этом случае проводят полостную операцию. Хирургическое вмешательство длится 2-3 часа и записывается на камеру. После операции первые сутки донор проводит в реанимации, где он приходит в сознание под контролем докторов.

Чаще всего хирурги берут левую почку – там ближе сосуды и длиннее вена.

Возможные риски нефроэктомии и восстановительный период после операции

Она не опасна. Вероятность умереть на операционном столе мала, 1:3 000, хотя предвидеть всё невозможно.

Если чувствует он себя на следующий день удовлетворительно, переводят в палату. Боли не будет, с ней справятся анальгетики. При необходимости выпишут короткий курс антибиотиков. Находится он в больнице в зависимости от состояния.

Возможные осложнения редкие, но всё же бывают инфекции, кровотечения и тромбы, повреждения близлежащих органов.

Окончательное восстановление продолжается до года, в это время нужно бережно следить за собой и выполнять все рекомендации врача.

Последствия и заключение

Здоровый человек восстанавливается в течение полутора месяцев и выходит на работу. Активную жизнь он может вести через год. Женщинам впоследствии не запрещено рожать.

Жизнь доноров похожа на жизнь обычных людей: привычный образ жизни, повседневные дела. Срок жизни, по мнению большинства трансплантологов, не сокращается. Риск заболеваний оставшейся почки мал и бывает у 0,5% доноров.

Но каждый организм индивидуален, исключать осложнения в будущем, пусть небольшие, не стоит даже при нормально протекающей реабилитации. Да и о проблемах , которые могут возникнуть, надо знать:

Организм человека не имеет лишних органов, но какими-то частями он может делиться при необходимости. Изымание почки - риск для донора, но спасение для больного.

Прежде чем решиться на этот серьёзный шаг, нужно хорошо подумать, выбрать надежную клинику и безоговорочно слушать врача. Донорство – это «тихий подвиг» для другого человека.

Донорство – это предоставление донорами своих органов и тканей для трансплантации другому человеку, а крови – для переливания.

Наиболее распространено по всему миру именно донорство крови и ее компонентов, и проблем с ним обычно не возникает, ведь кровь можно сдавать на протяжении длительного периода жизни. Вредно ли сдавать кровь на донорство? – Нет, это совершенно безопасно, если количество взятой крови не критично для дальнейшей работы организма.

С донорством органов ситуация посложнее, ведь некоторые органы можно получить для трансплантации только после смерти человека.

В России существует Закон, который определяет условия и порядок трансплантации органов и (или) тканей человека, опираясь на современные достижения науки и медицинской практики, а также учитывая рекомендации Всемирной Организации Здравоохранения. Трансплантация или пересадка органов и тканей человека является средством спасения жизни и восстановления здоровья человека и должна осуществляться на основе соблюдения законодательства Российской Федерации и прав человека в соответствии с гуманитарными принципами, провозглашенными международным сообществом, при этом интересы человека должны стоять выше над интересами общества и науки.

Как стать донором органов при жизни?

Законодательством нашей страны предусмотрено прижизненное донорство парных органов, например, почек и частей органов или тканей, потеря которых не представляет опасности для жизни и здоровья, например, часть печени, часть тонкой кишки, доля легкого, часть поджелудочной железы, костный мозг. Многие задаются вопросом: какие последствия пересадки костного мозга для донора? – Костный мозг у донора для трансплантации отбирают обычно с бедренной кости. Это совершенно не опасно, потому что большое количество костного мозга остается в плоских костях донора, и недостатков компонентов крови он испытывать не будет.

Также можно стать донором печени: от живого человека пересаживают одну или две доли печени, которые разрастаются до нормальных размеров в теле реципиента, точно также происходит полное восстановление печени донора.

Процесс прижизненного донорства органов и тканей технически включает в себя следующие этапы:

- донор проходит медицинское обследование на предмет отсутствия противопоказаний к донорству;
- если донорство осуществляется в пользу конкретного лица, то проводится проверка биологической совместимости донора и реципиента;
- донора (а также реципиента, если он уже есть) готовят к хирургическому вмешательству по трансплантации органа; изучаются возможные последствия трансплантации для донора и реципиента; оформляются необходимые документы и получается окончательное согласие на трансплантацию;
- проводится хирургическое вмешательство по трансплантации.

Прижизненной донорство в нашей стране осуществляется безвозмездно и только по отношении к родственникам, продажа и подобные средства распространения органов запрещены. Но некоторые органы можно изъять для трансплантации только посмертно.

Как стать донором органов посмертно?

Донорство - это очень благородно, и польза донорства – неоспорима. Особенно важно посмертное донорство органов, когда жизнеспособные органы и ткани от уже погибшего человека способны спасти еще живых тяжело больных. В нашей стране действует презумпция согласия на посмертное донорство. Это значит, что после смерти каждый человек становится потенциальным донором, если при жизни он не успел оформить письменный отказ от донорства органов. Такой же отказ могут оформить близкие родственники или законный представитель человека, если его волеизъявление не может быть осуществлено. Наиболее правильным является донорство от молодых и здоровых людей, чья смерть была преждевременной. Это прекрасная возможность продолжить жизнь после смерти, подарив надежду на выздоровление угасающим пациентам, ожидающим донорских органов. Посмертное донорство особенно важно, потому что только после смерти можно стать донором сердца, тканей глаза, легких.

Опасаться неправомерных действий медицинских работников не стоит, ведь изъятие органов осуществляется только после констатации смерти и только с разрешения главного врача больницы. Если человек хочет стать донором органов посмертно, то ему не нужно предпринимать никаких действий, просто следить за своим здоровьем, соблюдать здоровый образ жизни. И тогда даже после смерти он сможет совершить благородный поступок. Для изъятия органов у погибшего ребенка требуется обязательное согласие его родителей - в этом случае применяется презумпция несогласия. Ни при каких обстоятельствах не могут использоваться органы умерших детей-сирот и детей из неблагополучных семей. Запрещается рассматривать в качестве потенциальных доноров и умерших людей, личность которых не установлена. За изъятие их органов устанавливается уголовная ответственность.

Сколько стоит донорство?

Интернет пестрит объявлениями: «продам почку», «стану донором почки». Однако стоит знать, что официально продать свои внутренние органы, в том числе и почки, не получится. Не получится это сделать не только в России, но и во всех развитых странах, за исключением Ирана. Там продажа разрешена на государственном уровне при тотальном контроле со стороны представителей медицинских ведомств.

Кроме того, с 2013 года вступил в силу закон, который отменил денежное вознаграждение и за сдачу крови донорам. Компетентные эксперты подчеркнули, что безвозмездная сдача крови - мировая общепринятая практика.

Исторически система донорства начиналась в США. И в этой стране, где уже более 40 лет действует система испрошенного согласия, около 65% граждан являются добровольными донорами органов. Этот факт отражен в национальном регистре, а также в личных документах граждан. По данным российских социологов, среди россиян согласных на посмертное донорство не более 5%. Еще меньше граждан готовы дать разрешение на изъятие органов своих близких.

Как признался заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии МГУ имени М.В. Ломоносова, президент Московского психоаналитического общества Александр Тхостов, он является добровольным донором в США, но «не факт, что сделал бы такой же документ в России». Чисто по психологическим причинам. «Добровольное донорство не развивается в России не потому, что у нас неграмотное население, - считает эксперт. - В России существует глобальное недоверие между населением и всеми ветвями власти. И к медицине это имеет прямое отношение. Мы постоянно опасаемся, что нас обманут. И единственный путь для нахождения консенсуса, хотя бы по части каких-то отдельных проблем, - максимальная открытость» .

Трансплантация донорских органов - вокруг этой темы много домыслов, слухов и мифов. В «желтой» прессе иногда появляются ужасающие статьи о похищении людей «на органы», о «подпольных криминальных клиниках», где за бешеные деньги богатым пациентам делают пересадки сердца, печени, почек, и т. д. СМИ формируют общественное мнение, и соответственно отношение к этому направлению медицины у многих настороженное. Однако нельзя забывать, что для некоторых больных трансплантация донорского органа - единственный способ сохранить жизнь. Как на самом деле обстоят дела с трансплантацией в России, с какими проблемами сталкиваются врачи-трансплантологи, что необходимо для развития этой области медицины, рассказывает руководитель отдела трансплантологии СПб НИИ скорой помощи им. И. И. Джанелидзе доктор медицинских наук Олег Николаевич Резник.

Действительно,одной из самых главных особенностей трансплантации органов является то, что в значительной степени она - заложница общественного мнения. Такого нет ни в одной другой отрасли медицины. Предположим, человек получил серьезную травму, разбился. Хирург, оказывающий ему помощь, заведомо выполняет благородное дело - пытается помочь умирающему, и для этого ему не нужны никакие оправдания. С трансплантацией же дело обстоит совершенно иначе. Она предусматривает некие разрешительные механизмы. Кстати сказать, даже от врачей иногда приходится слышать о том, что трансплантация у нас запрещена. Она не только не запрещена, она регулируется Законом о трансплантации, финансируется в полном объеме региональными и федеральными бюджетами. И хотя регулирующие механизмы полно прописаны в действующем законодательстве, но поскольку само общество становится источником донорских органов, не всегда есть понимание того, что трансплантологи выполняют нужное и ответственное дело. Поэтому так важна высокая степень осведомленности общества о проблемах тяжелобольных людей. Мы часто видим репортажи и передачи об исключительных операциях, выполненных в тех или иных учреждениях, однако смысл трансплантации органов - не в демонстрации достижений хирургии, а в доступности, повторяемости трансплантационной помощи каждому, для кого пересадка - единственный и возможный путь сохранить жизнь. А об этих людях известно мало. Заболеть же может каждый. Поэтому обществу необходимо знать, что трансплантация органов - это такая же система оказания помощи, как, скажем, скорая помощь, система онкологической помощи, и так далее, а не искусство отдельных врачей, а зависит эффективность такой системы только от доступности донорских органов. Если в стране уровень доброжелательности, способность почувствовать и представить чужое горе высоки, то трансплантационные программы идут успешно. А это, в свою очередь, зависит от уровня социально-экономического развития. Поэтому неблагополучное положение дел с трансплантацией в нашей стране служит отражением экономического и социального положения общества.

Недостатку донорских органов есть несколько объяснений. Первое - людям вообще неприятно думать о смерти, и в обществе, отрицающем Бога, мысли эти человек старается от себя гнать. Вторая причина - недоверие к врачам. Не секрет, что мы часто не доверяем работникам полиции, сферы образования, чиновникам. Часто можно слышать сомнения в том, все ли необходимое делают врачи для спасения человека с тяжелой, скажем, травмой головного мозга, несовместимой с жизнью. И третья причина заключается в том, что благополучный, здоровый человек часто не в силах понять страждущего. Но от нашей позиции по отношению к посмертному донорству сегодня зависит, насколько доступна будет лично нам трансплантационная помощь завтра.

Часто, рассуждая о трансплантации, люди используют подмену понятий: «ожидание чьей-то смерти», «жизнь за счет других» и прочее. Те, кто так рассуждает, выступает против трансплантации, просто никогда не заглядывали в глаза больному ребенку, их родственников, к счастью, не коснулась такая беда. Знаете, людям свойствен ложный героизм: «Случись со мной такое, я бы...» Поверьте, это не так. Когда с человеком случается беда, он хочет жить и ищет любые средства спасения. Любые. Однако выход есть: наша прижизненная позиция, по здравому размышлению, должна быть довольно естественна - мы все смертны. Мы можем дать продолжение еще одной или даже нескольким жизням, закончив свой земной путь. Кстати, подобная точка зрения отражена в социальной концепции Русской православной церкви, а также не противоречит исламу.

Проблема трансплантации в том, что наука шагнула намного дальше, чем могут осознать обычные люди. Человек сейчас может гораздо больше, чем в состоянии принять.

- Человек погибает. Надо ли у кого-нибудь спрашивать разрешение на изъятие донорских органов?

В мире существуют два подхода к разрешению на изъятие донорских органов: испрошенное согласие и презумпция согласия. Испрошенное согласие предусматривает, что либо разрешение на изъятие донорских органов дают родственники умершего, либо врачи смотрят в соответствующем регистре прижизненное волеизъявление погибшего. Этот подход действует в США, Франции, Великобритании, Германии и еще в ряде государств. В других странах, например в Бельгии, Нидерландах, России, принята презумпция согласия, это отражено в статье 8-й Закона о трансплантации. При этом действуют так, как если бы при жизни человек был согласен на изъятие органов, то есть врачи имеют право не искать согласия родных. На практике, конечно, если рядом с погибшим есть родственники, мы, несмотря на то, что закон разрешает нам не спрашивать их согласия, говорим с ними, пытаемся их убедить, но в 90% случаев получаем отказ - общество в большинстве своем не готово к донорству. Сейчас готовится изменение законодательства с тем, чтобы каждый мог выразить свою волю при жизни и зарегистрировать ее в регистре.

Это очень интересный вопрос - вопрос об автономии личности. Он сейчас не решен. Лучше всех эту проблему описал Эсхил в трагедии «Антигона»: у Антигоны убивают брата, он лежит у крепостных стен, и его не хоронят, потому что не могут решить, кому принадлежит тело - городу, Антигоне или царю. В современной этической мысли вопрос об автономии личности не решен: кому принадлежит тело умершего, если умершего уже нет. Жене? Вряд ли. Государству? Ни в коем случае. Тело не может рассматриваться как собственность ни государства, ни родственников. Поэтому единственным способом цивилизованного решения этой проблемы является прижизненное волеизъявление. Другое дело, что если такого волеизъявления нет, то нужно действовать в интересах тех, кому тело может помочь. Так построены законодательства во многих странах - в них отражается способность большинства защитить интересы уязвимого меньшинства, то есть безнадежно больных людей, для которых есть средство спасения - трансплантация.

- Олег Николаевич, намного ли мы отстаем от развитых стран в области трансплантации органов? И что необходимо сделать, чтобы изменить ситуацию?

Судите сами. В 2010 году в России зафиксировано 487 случаев посмертного донорства, то есть 3,5 случая на 1 млн населения. В Испании эта цифра составляет 38,5, в США - 25, в странах Евросоюза -14-20, в Петербурге - 10,4.

Такие относительно высокие показатели по Петербургу связаны с тем, что в городе благодаря усилиям Комитета по здравоохранению организована донорская служба, впервые в России создана модель трансплантационной координации. В результате в 4 раза увеличилось число пересадок органов, были выполнены пересадки сердца, легких. Подобное решение необходимо принять на уровне страны.

Сейчас в ряду государств, где делают трансплантации, Россия находится на одном из последних мест. И это связано с тем, что в стране отсутствует четкая система координации эксплантации и пересадки органов. Трансплантация сейчас существует как искусство одиночек. В тех развитых странах, где можно говорить об успехах трансплантации, в частности в Испании, имеются организованные структуры, предполагающие наличие национального бюро, региональных бюро. В каждом госпитале есть лицо, ответственное за координацию работы по донорству. Подобная структура с федеральным финансированием должна быть создана и в России. В ее задачи должно входить упорядочение работ по донорству на территории всей страны, просветительская работа, ведение национальных регистров доноров и листов ожидания. Пока этого нет, происходят такие перекосы: в Москве находится восемь трансплантационных центров и люди со всей страны едут туда, причем не столько за хирургической помощью, сколько за донорским материалом. Необходима транснациональная система донорства, которая должна базироваться на поддержке государства. Сейчас существуют государственные квоты на высокотехнологичную медицинскую помощь по кардиохирургии, травматологии и другим специальностям, но государственной поддержки работы по донорству нет.

- А в чем заключается работа по донорству? И кто ею должен заниматься?

Если трансплантация выполняется а трансплантационных центрах, то донорство - во всех государственных учреждениях, входящих в систему оказания экстренной помощи. Поэтому работу с донором осуществляют не трансплантологи, а реаниматологи-анестезиологи в стационаре. Стартовой точкой для начала трансплантационных программ является появление признаков того, что мозг умер. Мозг руководит всем в нашем организме. Смерть мозга - это некроз, распад ткани. Пациенту сначала проводится процедура доказательства смерти мозга - есть закон, который прописывает эту процедуру. Она непроста и занимает от 6 до 24 часов. Используется УЗИ, другие методы. Решение принимается коллегиально - врачом, заведующим реанимацией, начальником медицинской части больницы. Далее искусственно поддерживают работу сердца, легких, органов, кровообращение в сосудах, тело согревают, заполняют растворами. После того как диагностирована смерть мозга, наступает самый драматичный момент: врач может или выключить аппарат, или позвать трансплантологов. И ничто не обязывает анестезиолога-реаниматолога, как это принято в большинстве стран мира, снять трубку и позвонить в донорский центр.

Важно, чтобы участие стационара после смерти пациента продолжалось в контексте оказания помощи пациентам, ожидающим пересадки. Нужно после диагностики смерти человека на основе диагноза смерти мозга продолжать искусственно поддерживать жизнь в его органах и системах. Такие способы есть, но они довольно затратны. Суть трансплантации в том, чтобы орган не только был успешно пересажен, но и хорошо функционировал в течение длительного времени. И здесь очень важна работа с донором. Если она проведена плохо, пересадка может быть неудачной и реципиент погибнет на столе.

Сейчас готовится новый закон о трансплантации, и он будет направлен на то, чтобы обязывать стационары проводить работу по донорству. Если стационар не участвует в донорских программах, это означает неоказание помощи тем больным, которые нуждаются в экстренной помощи - пересадке донорских органов. На Западе к больнице применяются санкции, вплоть до отзыва лицензии, если погибший человек, который мог бы стать донором, им не становится. У нас имеется закон, изданы приказы о том, что надо повышать уровень работы по донорству, но не нет системы эффективного исполнения этих нормативных актов, нет финансовых механизмов для компенсации расходов госпиталя для участия в этих программах.

В Санкт-Петербурге распоряжение Комитета по здравоохранению обязывает главврачей стационаров организовать работу по донорству. Существует городской центр донорства, базирующийся в НИИ скорой помощи. Мы функционально связаны с городскими стационарами, оказывающими экстренную травматологическую и неврологическую помощь. У нас есть машина, оборудование, хирурги. Если нас вызывает стационар, мы выезжаем и осуществляем комплекс мероприятий, чтобы получить донорские органы. Эта программа Комитета по здравоохранению позволяет осуществлять пересадки печени, почек и сердца в нашем городе.

- Олег Николаевич, а что Вы можете сказать насчет опасений части наших граждан по поводу «черного рынка» донорских органов?

Один мой коллега очень образно сказал: «Попробуйте собрать «Боинг» где-нибудь на садовом участке, и чтобы об этом никто не знал, и чтобы этот «Боинг» полетел, взяв на борт пассажиров...» Точно так же обстоит дело и с трансплантацией. Частично мы уже говорили, какую сложную работу должны провести анестезиологи-реаниматологи, чтобы пересаженный орган успешно функционировал. Далее наступает очередь трансплантологов. В трансплантации участвуют до 50-60 специалистов. Пациент должен пожизненно принимать лекарства, наблюдаться специалистом ежемесячно. Согласитесь, что такой деятельностью заниматься нелегально довольно трудно.

Трафик органов существует в тех странах, где разрешено прижизненное донорство. Это Малайзия, Индия, Пакистан. У нас в России разрешено только прижизненное родственное донорство. Наличие же открытых законодательств приводит к тому, что богатые пациенты из США, ЮАР, Нидерландов едут в эти государства за органами. Люди жертвуют парным органом - почкой - добровольно. Были случаи, когда человек приходил и предлагал продать и вторую почку. Говорят даже о «финансовом насилии богатых» по отношению к бедным, когда человек-донор действует против своей воли в силу низкого уровня развития и искушения сиюминутно решить свои проблемы.

- А как обстоит дело с пожилыми пациентами, нуждающимися в донорских органах? Им проводят пересадки?

Это тоже проблема. Дело в том, что если почка молодого донора попадает к трансплантологу, то он, конечно, выбирает молодого пациента. Получается, что молодые и пожилые больные негласно соревнуются за трансплантат, и молодой часто выигрывает по вполне понятным причинам. Есть даже термин «скрытая дискриминация пациентов диализа по возрасту». А на диализе у нас свыше трети пациентов старше 60 лет. И вот уже 2 года у нас в Институте существует программа оказания трансплантационной помощи пациентам старшего возраста. На Западе она называется old to old, то есть «от пожилого пожилому». Большинство погибающих людей - немолодого возраста с различными заболеваниями. Но оказывается, с помощью определенных технологий их почки можно использовать для пожилых людей с хорошими результатами.

- А какие органы пересаживают детям? Только от детей?

Сейчас детское донорство запрещено, и вопрос о нем рассматривается в Госдуме. Поэтому детям пересаживают почки взрослых - родственные и от погибших. Даже маленькому ребенку можно трансплантировать почку взрослого. Что касается печени, то единственным видом ее трансплантации является пересадка доли печени от родителей, так как печень имеет свойство регенерироваться. Еще один способ пересадки печени - печень погибшего взрослого делится на две части и маленькая пересаживается ребенку, а большая - взрослому.

- Предположим, трансплантация прошла успешно. Но ведь чужой орган должен отторгаться организмом.

Сейчас созданы такие препараты, которые мягко воздействуют на иммунную систему. В результате организм не распознает чужой орган, а если распознает, то отвечает не всегда агрессивно. Знаете, есть такая формула: трансплантация почки это не выздоровление, это замена более тяжелого заболевания на более легкое. Отдаленные, а поэтому наиболее важные результаты зависят от дисциплинированности человека. Наши пациенты обязаны регулярно ходить к врачу и пожизненно принимать лекарственные средства. Как только он перестанут это делать, то могут испытать криз отторжения.

- Трансплантолог - это в первую очередь хирургическая специальность? Есть ли какие-либо особенности в этой специализации? И где ее проходят?

Сейчас есть определенный дефицит источников знаний о трансплантации. И это понятно. Пока не решен вопрос с системным подходом к донорству, мы не можем ожидать бурного развития трансплантации. Следовательно, не можем рассчитывать на приток свежих молодых сил. Сейчас обучение производится в нескольких местах - в Москве и в Петербурге.

Трансплантация - необъятная часть медицины, и большая часть ее решений сосредоточена не только в хирургии. Хирурги больше сосредоточены на решении технических задач. Но после операции пациент становится предметом опеки со стороны нефролога - если пересажены почки, гепатолога - если печень, эндокринолога и нефролога - если почка и поджелудочная железа. При положительном течении заболевания - это терапевтические больные. Беру на себя смелость утверждать, что терапевты, работающие в трансплантации, - специалисты с очень высоким уровнем образования. Они должны знать очень многое - от фармакологии и иммунологии до клинических проявлений заболевания.

А вообще тайны трансплантации лежат в молекулярной биологии, иммунологии и общественных науках.

И в заключение хочу сказать, что главной задачей сегодняшнего является встраивание донорства в систему здравоохранения страны. Это такой же вид медицинской деятельности, как и все остальные, только он технологически более сложен, так как находится на стыке многих специальностей.

Смысл в том, чтобы те люди, которые нуждаются в донорских органах, могли бы их получить. Если при необходимости пересадки почек человек, находясь на диализе, может ждать и он ищет возвращения качества жизни, какое было у него до болезни, то когда нужна пересадка печени, сердца, поджелудочной железы, легких, выбора у пациента нет. Он обречен погибнуть в течение нескольких месяцев.

Незримо за границей нашего разговора стоят эти люди. Начинать надо с регистра пациентов, нуждающихся в пересадке сердца, легких, печени и других органов - сейчас его нет. С учетом «ненапряженности» донорских программ в создании листа ожидания заложен потенциальный конфликт: нельзя давать надежду человеку, чтобы потом ее отнять. Эти люди могут жить, растить детей, работать, приносить пользу обществу. Для этого есть руки, знания, есть разработанные методики, есть лекарства, но нет донорских органов. А чтобы они появились, нужны две составляющие: достойное отношение общества к проблеме трансплантации и наличие национальной системы донорства.

Алексей Пинчук, руководитель отделения трансплантации почки НИИ скорой помощи им. Склифосовского: "Черной трансплантологии в России не может быть по определению".

Если новый законопроект о донорстве органов человека и их трансплантации примут, то у любого живущего взрослого и дееспособного гражданина России появится возможность выразить свое отношение к посмертному использованию его органов. Он сможет сказать либо четкое "да", либо четкое "нет", и именно оно будет определяющим, а не мнение врачей-трансплантологов или мнение его родственников. В нынешней ситуации высказаться на этот счет пациенту не всегда удобно, нередко он поступает в больницу в таком состоянии, когда это просто невозможно. Согласно существующему законодательству, врачи не должны спрашивать, родственники могут самостоятельно озвучить волеизъявление своего родственника. Либо пациент, находясь в состоянии ясной памяти, может это сделать, но сами врачи не имеют права спрашивать об этом. Если родственники пациента или сам пациент высказали несогласие в случае летального исхода на использование его органов после операции, то он прекращает рассматриваться как потенциальный донор.

Я считаю, нам нужна какая-то серьезная национальная программа как, например, в Испании, которая в свое время стала лидером в области донорства и трансплантации. То же самое сейчас, кстати, происходит и в соседней Белоруссии, там существует большая национальная программа, которой оказывается господдержка, создается масса разъясняющих научно-популярных передач, которые позволят людям понять, что черная трансплантология - это миф. На самом деле, это понятие зародилось от возможности прижизненного изъятия органов от доноров за деньги. Подобное явление существует в ряде стран, законодательство которых относится к нему более-менее либерально, равно как и общественное мнение. К ним относятся Пакистан, Колумбия…

В нашей стране такое невозможно по определению. Даже существующих сейчас законодательных актов, ограничивающих возможность совершения подобного преступления, вполне достаточно.

Даже с принятием закона в этом процессе будут участвовать не более 3-5% населения. Основная масса - 90% граждан не против зафиксировать собственное мнение по этому поводу, но им либо в силу различных суеверий боязно это сделать, либо не хочется делать. Кто считает, что ни мама, ни папа, ни жена, ни дети не могут в этом вопросе выбирать за них, оформят согласие на посмертное изъятие органов. Остальные, я думаю, отдадут себя на волю случая, на волю Всевышнего и ввергнут себя в существующие правовые рамки - то что происходит сейчас с презумпцией согласия.

Сегодня мы говорим о громадных листах ожидания, о большом количестве пациентов, которые ждут доноров и многие из них, к сожалению, не доживают до трансплантации. Реальная потребность, разумеется, больше и выше нежели, то, что мы имеем даже с учётом некоторых успехов в этом направлении. Самое главное, что у нас присутствует неучастие в трансплантационном процессе, в координации органодонорства. Осознанное неучастие врачей, реаниматологов, администрации больницы не приравнено к неоказанию медпомощи. Подобную практику ввели в повседневный оборот наши соседи - белорусы, и у них фактически исчезли очереди на трансплантацию. Мы должны понимать, что если нет принципиального несогласия на использование органов от самого умершего, либо же от его ближайших родственников и его органы могут после смерти быть изъяты и использованы для спасения других пациентов, то так и должно быть.

Александр Эдигер, врач, патологоанатом: "Новый законопроект может стать пагубным для врачей"

Трансплантология в России находится в катастрофическом состоянии. Представьте себе ситуацию: реанимация, твой близкий человек находится между жизнью и смертью, к вам подходят и говорят: «Да, ситуация фифти-фифти, мы вынуждены сообщить, что рассматриваем его как потенциальный источник - донора для трансплантации»... В этой ситуации родственники уже не адекватны, они очень сильно не адекватны, и готовы обвинить кого угодно, в первую очередь врачей-реаниматоров. Какой реакции мы ждем в этой ситуации? Отказ бесспорный! А далее жалобы куда попало, в том числе и в прокуратуру, с определенным шансом возникновения уголовного дела - таких случаев более чем достаточно.

Я мог бы не задавать аналогичного вопроса испанцам. Я много раз был в Испании и ни один испанец никогда в жизни не скажет «оставьте моего человека, моего родного нетронутым», потому что там понимают очень простую вещь, - несмотря на то, что это страна католическая, - «не нужно пытаться утащить в царствие небесное свой труп».

У нас ситуация пострашнее с точки зрения этической, сейчас поясню в чем дело. Будучи патологоанатомом, я вынужден во время вскрытия извлекать органы полностью. Часть органов, большие фрагменты органов или небольшие, я использую для исследования. Вы знаете, с чем приходится сталкиваться? Когда высоко подготовленные приходом юристов родственники говорят «моего близкого разобрали для исследовательских или учебных материалов»? Эти дела есть, они были, они длятся годами. Не просто пещера или невежество, хуже - это подготовка к созданию юридической ситуации страшно пагубной для врачей!

Простите, я вскрываю труп, мне никакого специального разрешения не нужно, никакого согласия мне не надо, у меня есть приказ моего главного врача. Я буду это делать в любом случае! Потому что я это обязан делать, мне не нужно ничьего согласия.

В прошлом году был громкий скандал: оказалось, что вскрытие трупов делать не надо! Достаточно провести компьютерную томограмму трупа, а потом эндоскопами влезть, если где-то что-то не нравится. Коллеги, знаете, есть бред, а есть бред с большой буквы! Мы вдруг начинаем заниматься проблемами достоинства чести уже неодушевленного биологического объекта и делаем из этого разветвленную тему для дискуссий.

Ситуация с детским донорством ложна особенно. Несовершеннолетние реципиенты - это реципиенты номер один, которые иногда в «простых» типа трансплантации почки, операциях, а иногда в трансплантации целых комплексов органов. Следовательно, мы говорим об их интересах. Самая главная юридическая проблема - чрезвычайно деликатная проблема, это выражение интересов ребенка, волеизъявление от его имени - мы опять должны говорить о посмертном донорстве, а оно очень серьёзно упрощает всю эту ситуацию. Мы непременно к этому придем, потому треть всех жертв, не доживших до трансплантации, а может быть и половина - это детки до 7-9 лет.

У нас врачей часто обвиняют в отсутствии этического поведения или в неумении разговаривать. Это одно из колоссальных обвинений, либо они что-то сказали не так, либо не сказали. Но врач - не мастер разговорного жанра! Во всех странах, где трансплантология находится на серьезном уровне, есть понятие координаторов. В лечебно-профилактическом учреждении есть координатор этого процесса, у которого кроме всего прочего имеется еще и серьёзная психологическая подготовка. Он умеет разговаривать. Он умеет достаточно быстро в течение нескольких минут описать этим во всех смыслах несчастным родственникам сложившуюся ситуацию...

Не следует везти из Магадана в Москву почку или печень. Количество часов, которое она проведет в контейнере сделает ее нежизнеспособной: почка, пересаженная спустя 20 часов после изъятия - имеет шансов на ее восстановление меньше, то есть в данном случае идет обратный отсчет. Страшная вещь, которую наши законодатели знают. Совершенно согласен, что надо вводить в закон информационную составляющую. Мы тут не так давно попытались на региональном уровне, на уровне федерального округа сделать центральную базу по ряду патологий. И это колоссальная проблема, потому что такой реестр должен захватывать может быть 100% населения. А может быть 70%, тех, кто более-менее внятно является потенциальным донором. Представляете себе его обслуживание, его менеджмент? И, конечно, реестр должен идеально дробиться на региональные уровни с тем, чтобы человек в Йошкар-Оле, допустим, получил донорство в радиусе 50-и км. Это вопросы не технические, это вопросы принципиальные - только тогда у нас изменится ситуация, лист ожидания станет чем-то более-менее внятным, а не тем, что сейчас.

Лев Ляуш, старший преподаватель кафедры биоэтики РНИМУ им. Пирогова: "Донорство - это дар, а не обязанность, но в новом законе мнением пациентов по-прежнему не будут интересоваться".

Модель, предлагаемая сегодня в новом законе, не защищает неосведомлённую часть населения. Те, кто не хотят быть донорами, могут пострадать, если ничего не будут знать о принятом законе. А наше общество отличается плохим знанием законов. Новый законопроект не отказывается от принципа предполагаемого согласия, механизмы фиксации прижизненного отказа, которые добавляются к тем, что уже действуют на сегодня - письменное, устное, нотариальное, не дают гарантии, что желание каждого гражданина будет учтено. Человек думает, что его спросят о том, хочет ли он, чтобы его органы были трансплантированы. Но его не спросят, по действующему закону, воля его будет не соблюдена, и даже ряд этических авторов высказывается даже не у нас, а за рубежом, что данная модель может быть обусловлена нежеланием спрашивать.

Я все же хотел разделить: есть аутопсия - вскрытие. Во многих случаях ситуация отдается на откуп медицине, необходимость вскрытия никто не оспаривает. Но вот все-таки донорство не является обязанностью с точки зрения этики. Это свободное волеизъявление, дар человека и он не может быть обязанностью. Мы можем поощрять это, пропагандировать общественными, нематериальными способами, показывать спасенных людей. Надо подчеркнуть, что донорство по существу есть дело любви, акт самопожертвования, само слово donor переводится как дар, это всегда свободное желание помочь во имя спасения другого.

Но пока по действующему закону выходит, что это наша обязанность, опять-таки при незнании законов. Мы же не говорим, что помогать онкологическим больным плохо, совсем нет. Но давайте в таком декларативном порядке постановим, что годовая зарплата каждого ушла в фонд помощи онкологическим больным.... И если кто-то начнет возмущаться, скажем «оп, вы не любите больных!» В этом будет какая-то подмена, нужно поощрять именно добровольное донорство, во всем мире основой донорства является альтруизм - добровольное стремление помочь.

Сейчас, насколько я знаю, добиваются, чтобы выделялись средства в качестве трансплантологического пособия. Если человек умирает, у него констатируется смерть мозга, и чтобы какое-то время организм поддерживался для трансплантации, потому что иначе до этого приходилось врачам или урезать, или как-то забирать часть средств от живых людей в пользу тех, кого надо было поддерживать на аппаратах после смерти. То есть такое недофинансирование отрасли требует отдельной финансовой координации....

Понятие детского донорства у нас фактически формируется законом 2011-го года, "Об основах здравоохранения граждан", и там говорится именно о донорстве посмертном - то есть у нас донорство от живых детей запрещено, за исключением изъятия костного мозга, и ребенок у нас считается до 18 лет еще ребенком. В проекте нового закона, если мы его обсуждаем, предполагается спрашивать согласие. Единственное что можно выделить как проблему - предусмотрено согласие лишь одного родителя, это считается достаточным, но может стать критичным, если мать против, а отец - за. Есть вопросы, которые, в общем, не так просты. В отношении детей предполагается получать согласие принципиально. То есть для ребенка выбирают лучшую форму, но почему бы ее не сделать и для взрослого?

Антон Бурков, завкафедрой европейского права и сравнительного правоведения гуманитарного университета:"Людей не спрашивают и обманывают, начиная с 1992-го года"

Понятие черная трансплантология в принципе объективно, потому что оно появилось благодаря тому, что у нас абсолютно законодательство непрозрачно. Оно пустое! Есть у нас сегодня закон о трансплантации органов и тканей - он составляет всего три странички, регулирует отношение к пациенту-донору всех родственников, врачей, трансплантологов, прокуратуры. Там можно еще много пальцев загнуть, но на все про все, повторюсь, три страницы. И даже взять вот эту статью восьмую так называемой презумпции о согласии - на самом деле это вмененное согласие, нас никто не спрашивает и не собирается спрашивать, хотим мы или нет.

Сейчас задумали создать регистр. С 1992 года этого регистра нет, это значит, что у нас никто с 1992 года не спрашивает согласия. Врачи, как сказал другой эксперт, не обязаны подходить и спрашивать согласие у пациента. Ведь в этой статье закреплена ловушка для таких людей и их родственников, потому что закон говорит о том, что изъятие органов запрещено, если родственники подошли к врачам и выразили несогласие на изъятие. Теперь представьте себе ситуацию, как это будет выглядеть на практике? Какой человек в здравом уме подойдет к врачам и скажет «я не хочу, чтобы у моего родственника изымали органы»? Да, никто даже не догадывается, что кто-то планирует изъять органы!

И хоронят тела родственников без органов, даже не зная об этом. Есть исключения, когда возбуждается уголовное дело в отношении причинившего смерть, есть материалы, есть заключения эксперта, где написано что изъяты органы, и тогда родственники понимают, что без их ведома, без их согласия изъяты органы.

Кто в ответе за наши органы?

Сегодня у нас самое либеральное законодательство по изъятию органов, изымая органы не нужно никого спрашивать ни при жизни, ни после смерти. Тогда почему у нас дефицит органов? Ответа на это дали сами реаниматологи и трансплантологи в социологическом опросе, который провел Левада-центр в 2013 году. Дело в обеспеченности трансплантологов и реаниматологов. Реаниматологам платят деньги не за то, чтобы они сохраняли трупы для трансплантологов, их обеспечивают оборудованием, чтобы они сохраняли жизнь - поэтому трупы просто не доходят до трансплантологов. Проблема не в том, что у нас люди жадные - у людей не спрашивают сегодня ничего, вот в чем проблема!

То, что написано в законе - это не презумпция согласия, это вмененное согласие. Ловушка для и пациентов, потенциальных доноров и для их родственников, потому что их действительно ставят в ситуацию, когда их обманывают, не говорят и не сообщают важную информацию, которая помогает принять решение: давать согласие или не давать. Эта презумпция просто исключается, превращаясь во вмененное согласие.

С 1992 года, то есть на протяжении четверти века у нас изымали органы без согласия. И это сформировало отношение к врачам. Потребуется еще 10-15 лет, чтобы это отношение изменить.