Разработка урока музыки "Испанские мотивы в творчестве М. Глинки"

ТЕМА: Испанская музыка в творчестве Глинки.

(Литературно-музыкальная гостиная.) 6 класс

«Это дает пищу моему беспокойному воображению».

Ведущий. Сегодня двери нашей литературно-музыкальной гостиной распахнуты перед всеми, кому дорого русское искусство, творчество наших соотечественников. Правда, на нашем вечере будет звучать испанская музыка, но эта музыка написана русским композитором Михаилом Ивановичем Глинкой. Мы с вами совершим путешествие по испанским адресам великого русского маэстро.

Звучит 1-ая часть увертюры «Ночь в Мадриде».

1 чтец. «Посетить Испанию - мечта моей юности. Мое воображение не перестанет тревожить меня, пока не побываю в этом любопытном для меня крае «...» Я вступил в Испанию 20 мая - в самый день моего рождения, и был совершенно в восторге...».

Эти строки - будто вехи, отмечающие путь от мечты до ее воплощения, приведены в книге «Испанские дневники М.И.Глинки 1845-1847 гг. К 1 50-летию путешествия Глинки по Испании», выпущенной в Мадриде. Роскошное издание, которое сразу оценили поклонники творчества великого россиянина, включает путевые заметки композитора, так называемый «Испанский альбом», где собраны записи народных песен, автографы и рисунки людей, с которыми композитор общался. И письма об Испании - тонкий, пронизанный точными наблюдениями рассказ о стране, вдохновлявшей творчество музыканта.

Ведущий. По всей Испании едва ли найдется с десяток памятников, поставленных в честь иностранных писателей, художников, композиторов. Тем отраднее, что и в испанской столице, и на юге страны, в Гренаде, установлены мемориальные доски в честь М.И.Глинки. Это - напоминание о трогательном и почтительном отношении испанцев к композитору, который больше чем кто-либо другой сделал для сближения наших народов.

II чтец. Глинка приехал в Испанию в мае 1845 года и, плененный ею, провел здесь без малого 2 года. Он и прежде знал об этой прекрасной стране, что, впрочем, не удивительно: Испания в те годы была в России своего рода модой. Еще свежи были в памяти революционные потрясения, охватившие Испанию в 20-х годах ХIХ в. и нашедшие отклик и поддержку среди российских либералов. Симпатию к этой стране испытывали декабристы, А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь. На театральных сценах Москвы и Санкт-Петербурга шли спектакли по пьесам Кальдерона, Лопе де Вега, Тирсо де Молина, ставились балеты по роману Мигеля де Сервантеса «Дон Кихот», да и сам роман о «рыцаре печального образа» был хорошо знаком и почитаем в кругах российской интеллигенции.

1 чтец. Глинку, разумеется, больше всего очаровывала музыка Испании, ритмы которой он использовал в своих сочинениях.

В 1832 году, например, будучи в Италии, он написал романс «Победитель» в духе испанского болеро. Спустя два года положил на музыку драму А.С.Пушкина «Каменный гость» и стихи «Я здесь, Инезилья...». Примечательно, что впервые эти стихи увидели свет в виде песни, а уж потом были напечатаны как самостоятельное литературное произведение. Уже после смерти поэта Глинка создал еще один романс на стихи Пушкина - «Ночной эфир», и тоже в стиле испанской серенады. Сюда же можно добавить и музыкальный цикл на слова поэта Нестора Кукольника «Прощание с Петербургом», в который вошли две испанские пьесы-болеро «О, моя очаровательная служанка!..» и фантазия «Останови свой бег, неудержимый конь...».

Ведущий. Давайте послушаем романс Глинки на стихи Пушкина «Я здесь, Инезилья...», написанный в стиле испанской серенады.

Звучит романс «Я здесь, Инезилья…».

II чтец. Испанские мотивы бередили душу композитора, и, будучи в Италии, он собирался приехать в Испанию еще раз и даже начал учить испанский язык. Но тог да поездка не состоялась. Прошло почти полтора десятка лет, прежде чем мечта его сбылась. Как ни странно, способствовали этому семейные неурядицы: жизнь с Марией Петровной Ивановой, с которой Глинка обручился 8 мая 1834 года, явно не удалась. Начался изнурительный бракоразводный процесс. Скрашивала существование любовь к Екатерине Керн - дочери Анны Петровны Керн. Екатерина Ермолаевна, 1818 года рождения, окончила в 1836 году Петербургский Смольный институт и оставалась в нем в качестве классной дамы. Тогда же она познакомилась с сестрой Глинки и в ее доме встретилась с композитором.

1 чтец. «Мой взор невольно остановился на ней. Ясные, выразительные глаза... Необыкновенно строгий стан и особого рода прелесть и достоинство разлито во всей ее особе, - отмечает М.Глинка в своих «Записках». - Вскоре чувства мои были разделены с Екатериной Ермолаевной. Свидания наши становились все отраднее...».

Ведущий . Он мечтал жениться, но не мог, так как предыдущий брак еще не был расторгнут, хотя супруга, почти не скрываясь, жила гражданским браком с молодым офицером. В 1839 году М.И.Глинка написал для Екатерины Керн романс на стихи А.С.Пушкина «Где наша роза...», а чуть позже положил на музыку «Я помню чудное мгновенье...». Так благодаря двум гениям - поэта и композитора - мать и дочь обрели бессмертие.

1 чтец. А Глинка искал душевный покой. Где?..

II чтец. «...Для меня необходимо пребывание в стране новой, которая бы, удовлетворяя артистическим требованием моего воображения, отвлекала бы мысли от тех воспоминаний, коих суть главная причина теперешних моих страданий», - пишет он своей знакомой А.Бартеньевой, а в письме матери признается, что только Испания «в состоянии залечить раны моего сердца. И она действительно их залечила: благодаря путешествию и моему пребыванию в этой благословенной стране я начинаю забывать все свои прошлые горести и печали».

Ведущий. Композитору показалось символичным, что в Испанию он приехал в день своего рождения. Ему исполнился 41 год.

I чтец. «...Я жил при виде этой восхитительной южной природы. Почти весь путь я любовался на прелестные и восхитительные виды. Дубовые и каштановые рощи... Аллеи из тополей... Фруктовые деревья - все в цвету... Хижины, окруженные огромными розовыми кустами... Все это походило на английский сад, нежели на простую сельскую природу. Наконец, Пиренейские горы с покрытыми снегом вершинами поразили меня своим величественным видом».

Ведущий. Михаил Иванович тщательно готовился к поездке, возобновил занятия испанским языком и, по свидетельству очевидцев, к концу пребывания в этой стране прилично владел им. Он заранее определил круг своих интересов, поставив на первое место народную музыку Испании:

сквозь ее призму Глинка изучал быт и нравы простых испанцев, хотя с увлечением посещал дворцы и музеи, старался не пропустить премьеры в столичном театре, встречался с известными музыкантами.

Звучит испанская тарантелла в исполнении гитары.

II чтец. В Испанию М.И.Глинка приехал в ореоле славы - автором первых русских опер «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила». Но, в отличие от других именитых европейцев, путешествовавших в это же время по Испании, он общался только с друзьями, избегал любого шума вокруг своей персоны и каких-либо чествований, как это было, например, с Ференцом Листом или Александром Дюма-отцом. Он даже отказался исполнить свою «Арагонскую хоту» в одном из столичных театров - для него было достаточно, что она прозвучала для очень близких ему испанцев.

1 чтец . Испанская жизнь Глинки очень отличалась от недавней итальянской, связанной, главным образом, с музыкантами- профессионалами. Теперь круг его знакомых составляли погонщики мулов, ремесленники, торговцы, цыгане. Он посещает дома простых людей, слушает гитаристов и певцов.

I чтец. «Национальная музыка испанских провинций, находившихся под владычеством мавров, составляет главный предмет моего увлечения, - пишет М.Глинка в январе 1846 года Н.Кукольнику. - Но это изучение сопряжено с большими затруднениями. Маэстро испанский и иностранный, живущий в Испании, ничего в этом деле не разумеет, и если исполняет иногда народные мелодии, то сейчас же обезображивает их, придавая им европейский характер. Для достижения моей же цели надо прибегать к источникам, мастеровым, простому народу и вслушиваться в них напевы с большим вниманием».

А в письме матери он отмечает, что «в музыкальном отношении представляется множество любопытного, но отыскивать эти народные песни нелегко, еще труднее уловить их испанский национальный характер. Все это дает пищу моему беспокойному воображению. И чем трудней достижение цели, тем я, как всегда, упорней и постоянней стремлюсь к ней».

Ведущий. Первые испанский впечатления композитор отразил в знаменитой «Арагонской хоте», или «Блестящем каприччио», как сам автор называл эту пьесу. Знатоки причисляют ее к лучшим и оригинальнейшим произведениям Глинки. Мелодию, послужившую ее основой, он записал летом 1845 года. Ритм танца, столько раз служивший Глинке для лучших его инструментальных произведений, оказал ему услугу и в данном случае.

1 чтец . «И из мелодии плясовой разрослось великолепное фантастическое дерево, выразившее в чудных формах своих и прелесть испанской национальности, и всю красоту глинкинской фантазии», - отмечал знаменитый критик Владимир Стасов.

I чтец. А писатель Владимир Одоевский после первого исполнения «Арагонской хоты» в 1850 году написал: «Чудо-день невольно переносит вас в теплую южную ночь, окружает вас всеми ее призраками. Вы слышите бряцание гитары, веселый стук кастаньет, перед вашими глазами пляшет чернобровая красавица, и характерная мелодия то теряется в отдалении, то снова является во всем своем разгаре».

Ведущий . Кстати, именно по совету В.Одоевского Глинка назвал свою «Арагонскую хоту» испанской увертюрой.

Звучит «Арагонская хота».

Интересна судьба и «Воспоминаний о летней ночи в Мадриде». Композитор задумал ее в 1846 году в Варшаве и даже написал попурри из 4-х испанских мелодий «Воспоминания о Кастилии». Но они - увы! - не сохранились. А 2 апреля 1852 года в Петербурге впервые была исполнена редакция «Воспоминаний...», известная как «Ночь в Мадриде».

1 чтец . «Не нашлось ни одного слушателя, который не был бы увлечен до последней степени восторга ослепительными вспышками могучего гения Глинки, столь ярко блистающими в его второй «испанской увертюре», - писал Петр Ильич Чайковский.

Ведущий. Музыку трудно передать словами, но П.И.Чайковскому это удалось, и вслед за ним в сочинении Глинки слушатели увидели прозрачные южные сумерки и страстно увлекательную пляску, услышали таинственный лепет, объятья и опять тишину, и мрак благовонной южной ночи.

Звучит фрагмент увертюры «Ночь в Мадриде».

I чтец. При содействии Глинки испанские болеро, андалузские танцы пришли в творчество русских музыкантов. Испанские темы он дарит молодому тогда еще Милию Алексеевичу Балакиреву. Из «Испанского альбома», испещренного записями народных мелодий, черпали темы Римский-Корсаков, Глазунов, Даргомыжский, Чайковский. «Хочу сочинить нечто похожее на «Испанские фантазии» Глинки», - писал Петр Ильич своему другу Надежде фон Мекк.

Ведущий. К сожалению, немало из того, что родилось в Испании, пропало: были утеряны некоторые музыкальные произведения, несколько писем и дневник, который Михаил Иванович вел в поездке.

А сейчас давайте послушаем «Андалузский танец» сочинения 1855г.

Звучит запись танца в исполнении на фортепиано.

Ведущий. Разыскивая народные песни и мелодии, Глинка тем самым стимулирует и развитие испанской классической музыки. Ни один испанский композитор отныне не мог пройти мимо того, что создано этим русским; более того, здесь его считают учителем.

Филиппе Педрин, возглавлявший во 2 половине ХIХ века движение за возрождение национальной музыки, в исследовании, которое называется «Глинка в Гренаде», просто рекомендует коллегам «учиться у Глинки симфонической обработке народных тем и следовать ему в создании национальной музыкальной школы».

1 чтец . Дань признательности Глинке отдал Федерико Гарсиа Лорка. 19 февраля 1922 года выдающийся поэт, выступая перед открытием фестиваля испанской песни в Гренаде, говорил: «Обстоятельства жизни в нашем городе отца русской музыки, основателя восточнославянской школы крайне интересны. Здесь он подружился со знаменитым гитаристом Франциско Мурсиано. Глинка часами слушал наши песни и вариации на их темы в исполнении Мурсиано, изучал их и даже ввел их в свои сочинения, здесь композитору открылся истинный источник вдохновения. Его друзья и ученики также обратились к народной музыке, причем не только русской. В основу их произведений легла музыка и южной Испании. Так угрюмый восточный колорит и тоскливые модуляции наших песен отозвались в далекой Москве. И печаль въелась в колокольни Гренады, вплелась в таинственный перезвон кремлевских колоколов».

II чтец. Федерико Гарсиа Лорка первым заговорил и о мемориальной доске в память о пребывании М.И.Глинки в Испании: «Как я был бы счастлив, если б, наконец, это прекрасное намерение осуществилось! Это было бы справедливо», - писал он композитору де Фалья в августе 1922 года.

1 чтец. И эта доска была установлена на одном из домов в Гренаде, где М.И.Глинка жил зимой 1846-1847 годов. Но впервые же годы фашистского путча, в июле 1936 года, доска была сорвана и бесследно исчезла.

2 чтец . Лишь спустя 60 лет она появилась на доме по улице Кармен де сан Мигель Турель Вермиха. Эта мемориальная доска извещает, что «в этом месте жил русский композитор М.И.Глинка и здесь он изучал народную музыку той эпохи. Город Гренада в память о 150-ой годовщине его путешествия по Испании. 27 июня 1996 года».

1 чтец . Об испанском путешествии русского маэстро напоминает и мемориальная доска в центре Мадрида - столице Испании, на улице Монтеро 14, где «в 1846 году останавливался русский композитор Михаил Глинка, отец русской музыки».

Правда, некоторые исследователи утверждают, что это ошибка и называют другие адреса, неподалеку от Монтеро, где-либо жил, либо останавливался Глинка.

Ведущий. В 1852 году, находясь в Париже, МИ. Глинка хотел, вновь посетить Испанию. Он даже выезжал в Тулузу - в город на юге Франции, но здоровье не позволило ему ехать дальше. Сегодня живую память о русском композиторе хранит Трио имени М.И.Глинки - музыкальный коллектив Мадрида, пользующийся широкой известностью в стране и за ее пределами. Он играет произведения великого россиянина и, конечно же, его сочинения, рожденные на прекрасной испанской земле.

Звучит 2-я часть увертюры «Ночь в Мадриде».

Михаила Глинку всегда манила Испания, которую он давно знал по книгам, картинам и меньше всего — по музыке. Композиторы многих стран писали тогда романсы в духе испанской народной музыки, испанские танцы. Это было в моде, но это не было подлинной испанской музыкой.

Идея воочию увидеть Испанию приняла своё реальное воплощение в период пребывания Михаила Ивановича Глинки в Париже.

В музеях Парижа Глинка видел много картин знаменитых живописцев Испании: созданные кистью великого Веласкеса портреты испанских царедворцев, смотревших с холодной и жестокой улыбкой, картины Мурильо, изображающие мадонну, святых и ангелов, наделённых такой земной, человеческой красотой, что даже у самого религиозного зрителя они вызывали не молитвенное настроение, а восхищение и радость.

Глинка был знаком и с великим произведением испанской литературы – романом Сервантеса о доблестном и хитроумном рыцаре Печального Образа – Дон Кихоте Ламанчском. Романом, повествующим о смешных и печальных приключениях бедного сеньора Кихано, возомнившего себя странствующем рыцарем и пустившегося в далёкое странствование в погоне за мечтой.

Какова же была сама Испания, давшая миру такого писателя, как великий Сервантес, таких художников, как Веласкес и Мурильо, — этого Глинка не знал, но очень хотел узнать.

Русский композитор не собирался быть в Испании праздным развлекающимся путешественником. Узнать Испанию – это значило для него, прежде всего, узнать испанский народ, его язык, его музыку. И вот в маленькой парижской квартире Глинки появились книги об Испании, географические карты и «Дон Кихот» на испанском языке, который прилежно изучал Михаил Глинка.

13 мая 1845 года Глинка покинул Париж и отправился в путь. С ним поехал испанец дон Сантьяго Эрнандес, с которым он в Париже практиковался в разговорном испанском языке. Третьим спутником была Росарио – девятилетняя дочка дона Сантьяго, милая весёлая болтунья, переносившая все дорожные трудности без жалоб и усталости. А эта дорога была труднее всех, по которым ездил в своей жизни Глинка. Путь от испанской границы лежал через горы, по узкой каменной тропе, доступной одним только верховым лошадям и мулам.

Вот так, верхом на лошадях, а потом на мулах, и пришлось ехать Глинке с его спутниками до первого испанского города Памплуны. Дальше они поехали уже в дилижансе, который оказался необыкновенно удобным и приятным.

Вот и Вальядолид – город, где жила семья дона Сантьяго и где Глинка рассчитывал отдохнуть после трудного пути. Ему понравился маленький городок, не числившийся среди достопримечательностей Испании, но по-своему красивый и живописный, понравилось скромное патриархальное семейство Сантьяго.

Нигде за границей Михаил Глинка не чувствовал себя так привольно, как в Испании, среди общительных и приветливых людей. Отдых, вечерние прогулки верхом, иногда музицирование с новыми испанскими знакомыми заполняли всё время. Так прошло лето. Глинка чувствовал, что здесь он сможет забыть все горести прошлого, сможет вернуться к творчеству, к жизни.

Впереди ждали новые, яркие впечатления. Древние дворцы Сеговии, фонтаны Сан-Идельфонсо, напоминавшие Глинке Петергоф; другие города и селения, в большинстве своём старинные, дышащие суровым величием былой славы и могущества Испании, господствовавшей когда-то над половиной мира.

А потом Мадрид, вполне современный, весёлый и нарядный, с вечной суетой на улицах и площадях. Здесь, как и в Париже, Глинка проводил всё время в прогулках по городу, осматривал дворцы, музеи, посещал театры, всё более осваиваясь с испанской жизнью, тем более что языком он владел уже свободно.

Много примечательных мест посетил Глинка за два года, проведённых в Испании. Они были почти целиком отданы путешествиям. Он посетил Толедо – город-крепость, более других сохранивший средневековый облик, видел Эскориал – дворец наикатоличейшего из королей, жестокого Филиппа II. Огромное, мрачное здание, более похожее на монастырь или даже на тюрьму, возвышающееся среди пустынной равнины, произвело на Глинку угнетающее впечатление, но оно было сглажено тем, что свою первую экскурсию в Эскориал он предпринял в сопровождении двух прекрасных испанок.

Зиму 1845-46 годов Глинка провёл на юге Испании, в Гранаде – городе, расположенном в живописной долине, окружённой цепью высоких гор. Глинка поселился в одном из пригородных домов, из окон которого была видна вся долина Гранады, часть города и Альгамбра – старинная крепость, сохранившаяся ещё со времени владычества мавров. Дворец Альгамбры – причудливое создание изысканного искусства и мастерства зодчих – пленил Глинку прохладой просторных галерей, игрой светотеней на резном, как кружево, мраморе колонн, арок, сводов.

В первые же дни пребывания Глинки в Гранаде он, волею обстоятельств, завёл знакомство с одним интересным человеком, которого звали Don Francisco Bueno y Moreno. В прошлом этот испанец был контрабандистом (обычное для Испании того времени занятие), но нажив приличное состояние, он решил сделаться честным гражданином. Don Francisco завёл перчаточную фабрику и, сверх того, торговал кожами. Именно этот бывший контрабандист и познакомил Глинку с настоящей андалусской музыкой в исполнении гитариста Мурсиано, вот что пишет об этом в своих «Записках» сам Глинка: «На другой или третий день он познакомил меня с лучшим гитаристом в Гранаде по имени Murciano. Этот Murciano был простой безграмотный человек, он торговал вином в собственном шинке. Играл же необыкновенно ловко и отчётливо. Вариации на национальный тамошний танец Fandango, им сочинённые и сыном его положенные на ноты, свидетельствовали о его музыкальном даровании…»

Ранней осенью 1846 года по совету и приглашению одного из испанских знакомых он отправился на ярмарку в Мурсию на деревенской двуколке – «тартане» по дорогам, которые, по собственному определению композитора, были хуже русских просёлочных. Но зато он увидел сельскую Испанию, совсем незнакомую и недоступную обычным иностранным путешественникам, увидел повседневную жизнь народа, его труд, его развлечения. Он услышал настоящую музыку Испании. Глинка изучал её не в театрах и концертных залах, а на улицах и дорогах, а также у себя дома в исполнении народных певцов и

гитаристов. Песня и пляска здесь были неразлучны, и «дон Мигель», как называли Глинку испанцы, решил изучать и пляски испанского народа. Вероятно, никто из петербургских знакомых не узнал бы Михаила Ивановича, увидев его отплясывающим хоту с кастаньетами в руках!

Большой альбом и нотная тетрадь, взятые Глинкой с собой в Испанию, постепенно заполнялась рисунками и автографами новых знакомых, записями испанских песен. Всё привлекало Глинку: и песни погонщиков мулов, и пляски танцовщиц в маленьких, расположенных прямо на улицах кабачках.

«Прилежно занимаюсь изучением испанской музыки, — писал композитор матери из Гранады. — Здесь более, чем в других городах Испании, поют и пляшут. Господствующий напев и танец

В Гранаде – фанданго . Начинают гитары, потом почти [каждый] из присутствующих по очереди поёт свой куплет, и в это время в одну или две пары пляшут с кастаньетками. Эта музыка и пляска так оригинальны, что до сих пор я не мог ещё совершенно подметить напева, ибо каждый поёт по-своему. Чтобы вполне уразуметь дело, учусь три раза в неделю (за 10 франков в месяц) у первого здешнего танцевального учителя и работаю и руками и ногами. Вам это, может быть, покажется странно, но здесь музыка и пляска неразлучны. – Изучение народной русской музыки [в] моей молодости повело меня к сочинению Жизни за Царя и Руслана. Надеюсь, что и теперь хлопочу не понапрасну».

Эти песни и пляски впрямь были удивительны. Слушатель слышал три разных музыкальных ритма: один в песне, другой в игре гитариста, третий в стуке кастаньет танцовщицы. Но эти три ритма сливались в единое гармоничное целое.

		Арагонская хота. С картины М.Хуса

Ещё в Вальядолиде Глинка записал хоту – мелодию весёлого танца, в котором пляшущие пары стараются перещеголять друг друга в лёгкости прыжков и быстроте движений. Хота, слышанная в Вальядолиде в исполнении местного гитариста, привлекла Глинку живостью мелодии, бойкостью ритма и шутливыми, задорными словами:

Эта мелодия была положена в основу симфонического произведения, написанного Глинкой в Испании, — «Арагонской хоты», одной из двух ставших впоследствии знаменитыми «Испанских увертюр». «Арагонская хота» не была простой обработкой народной мелодии – в ней Глинка передал самую сущность музыки Испании, нарисовал яркие картины жизни испанского народа.

		Дон Педро. Фотография. Середина XIX в.

Едва начав работать над «Арагонской хотой», Глинка почувствовал, что открывает для себя новую область музыкального искусства, что введя в симфоническую музыку народные мелодии, он создаёт произведение, равно интересное и доступное пониманию и знатоков, и самых обычных любителей музыки…. Летом 1847 года Глинка отправился в обратный путь, на родину. Он уезжал не один, с ним был его ученик, большой любитель музыки – испанец Педро Фернандес Неласко Сендино.

ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ :

Васина-Гроссман В.А. Михаил Иванович Глинка. М., Музыка 1979.

М.Глинка ЗАПИСКИ.Л., Государственное музыкальное издательство 1953.

Муниципальное автономное общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением предметов художественно-эстетического цикла № 58 г. Томска
г. Томск, ул. Бирюкова 22, (8-382) 67-88-78

Урок музыки 9 класс.

Тема: «Испанские мотивы в творчестве М.И.Глинки»

Вид: (урок-путешествие)

Цель: Познакомить обучающихся с произведениями М.И.Глинки

Задачи : показать роль испанского колорита в творчестве композитора; рассказать о жизни и творчестве М.И.Глинки во время путешествия по Испании.

Литература: Энцикло­педический словарь юного музыканта (сост. В. В. Медушевский, О. О. Очаковская).

Музыкальный ряд: 1-ая часть увертюры «Ночь в Мадри­ де» романсы «Я здесь, Инезилья...», « Я помню чудное мгновенье..» испанская тарантелла, «Арагонская хота», «Андалузский та­нец»).

Ход у рока

I. Введение в тему.

Звучит «Арагонская хота»

Учитель: Добрый день! (музыкальное приветствие). Вы узнали произведение, которое сейчас звучало. На нашем уроке будет звучать музыка, в которой использованы испанские мотивы, но эта музыка написана нашим, русским композитором - Михаилом Ивановичем Глинкой. А звучит эта музыка потому, что мы с вами совершим путеше­ствие по испанским адресам великого русского маэстро - М.И. Глинки.

(Звучит 1-ая часть увертюры «Ночь в Мадри­ де»)

Учитель: У вас было домашнее задание познакомиться с биографией М.И.Глинки. (Презентация)

II . Рассказ о Испанских мотивах в творчестве М.И.Глинки

Учитель: «Посетить Испанию - мечта моей юно­сти. Моё воображение не перестанет тревожить меня, пока не побываю в этом любопытном для меня крае. Я вступил в Испанию 20 мая - в са­мый день моего решения, и был совершенно в восторге...».

Эти строки - будто вехи, отмечающие путь от мечты до её воплощения, приведены в книге «Ис­панские дневники М.И. Глинки. К 150-летию путешествия Глинки по Испании», вы­пущенной в Мадриде». Роскошное издание, кото­рое сразу оценили поклонники творчества вели­кого россиянина, включает путевые заметки ком­позитора, так называемый «Испанский альбом», где собраны записи народных песен, автографы и рисунки людей, с которыми композитор общался. И письма об Испании - тонкий, пронизанный точными наблюдениями рассказ о стране, вдох­новлявшей творчество музыканта.

По всей Испании едва ли найдётся с десяток памятников, поставленных в честь ино­странных писателей, художников, композиторов. Считанные единицы из них посвящены предста­вителям славянской культуры. И тем отраднее, что и в испанской столице, и на юге страны, в Гренаде, установлены мемориальные доски в честь нашего выдающегося россиянина - М.И. Глинки. Они - напоминание о трогатель­ном и почтительном отношении испанцев к композитору, который больше чем кто-либо другой сделал для сближения наших наро­дов.

Глинка приехал в Испанию в мае 1845 года и, пленённый ею, провёл здесь без малого 2 года. Он и прежде знал об этой прекрасной стра­не, что, впрочем, неудивительно: Испания в те го­ды была в России своего рода модой.Глинку, разумеется, больше всего оча­ровывала музыка Испании, ритмы которой он ис­пользовал.Давайте послушаем романс Миха­ила Ивановича Глинки на стихи Александра Сер­геевича Пушкина «Я здесь, Инезилья...», написан­ный в стиле испанской серенады! (Звучит романс «Яздесь, Инезилья...»).

ученик:1 Испанские мотивы бередили душу композитора, а будучи в Италии, он собирался приехать в Испанию ещё раз и даже начал учить испанский язык. Но тогда поездка не состоялась, прошло почти полтора десятка лет, прежде чем мечта его сбылась. Как ни странно, способствовали этому семейные неурядицы: жизнь с Марией Петровной Ивановой, с которой Глинка обручился 8 мая 1634 года, явно не удалась. Начался изну­рительный бракоразводный процесс. Скрашива­ла существование любовь к Екатерине Керн - до­чери Анны Петровны Керн. Екатерина Ермолаевна, 1818 года рождения, окончила в 1836 году Петербургский Смольный институт и оставалась в нём в качестве классной дамы. Тогда же она по­знакомилась с сестрой Глинки и в её доме встре­тилась с композитором.

ученик:2 «Мой взор невольно остановился на ней. Ясные, выразительные глаза... Необыкно­венно строгий стан и особого рода прелесть и до­стоинство разлиты во всей её особе и всё более привлекали меня, - отмечает М.Глинка в своих «Записках». - Вскоре чувства мои были разделе­ны с Екатериной Ермолаевной. Свидания наши становились всё отраднее...».

ученик:1 Он мечтал жениться, но не мог, так как предыдущий брак ещё не был расторгнут. В 1839 году М.И. Глинка написал для Екатерины Керн романс на стихи А.С. Пушкина «Где наша ро­за...», а чуть позже положил на музыку «Я помню чудное мгновенье...» (Звучит романс «Я помню чудное мгновенье...»)

ученик:2 Так гением поэта и композитора мать и дочь вошли в бессмертие.

ученик:1 А Глинка искал душевный покой.

ученик:2 «...Для меня необходимо пребывание в стране новой, которая бы, удовлетворяя артистиче­ским требованиям моего воображения, отвлекала бы мысли от тех воспоминаний, коих суть главная причина теперешних моих страданий», - пишет он своей знакомой А. Бартеньевой, а в письме матери признаётся, что «только Испания в состоянии зале­чить раны моего сердца. И она действительно их за­лечила: благодаря путешествию и моему пребыва­нию в этой благословенной стране я начинаю забы­вать все свои прошлые горести и печали».

ученик:1 Композитору показалось символич­ным, что в Испанию он приехал в день своего рождения. Ему исполнился 41 год.

ученик:2 «...Я жил при виде этой восхитительной южной природы. Почти весь путь я любовался на прелестные и восхитительные виды. Дубовые и каштановые рощи... Аллеи из тополей... Фруктовые деревья все в цвету... Хижины, окружённые огромными розовыми кустами... Всё это походило на английский сад, нежели на простую сель­скую природу. Наконец, Пиренейские горы с по­крытыми снегом вершинами поразили меня сво­им величественным видом».

Учитель: Михаил Иванович тщательно готовил­ся к поездке, возобновил занятия испанским язы­ком и, по свидетельству очевидцев, к концу пребы­вания в этой стране прилично владел им. Он зара­нее определил круг своих интересов, поставив на первое место народную музыку Испании: сквозь её призму Глинка изучал быт и нравы простых испан­цев, хотя с увлечением посещал дворцы и музеи, старался не пропустить премьеры в столичном теа­тре, встречался с известными музыкантами.

(Звучит испанская тарантелла в исполнении гитары).

Учитель: В Испанию М.И. Глинка приехал в орео­ле славы - автором первых русских опер «Иван Сусанин» («Жизнь за царя») и «Руслан и Людмила». Но в отличие от других именитых европейцев, путешествовавших в это же время по Испании, он общался только с друзьями, избегал любого шума вокруг своей персоны и каких-либо чествований. Он даже отказался исполнить свою «Арагонскую хоту» в одном из столичных театров - для него было достаточно, что она прозвучала для очень близких ему испанцев.

Испанская жизнь Глинки очень отличалась от недавней итальянской, связанной, главным обра­зом, с музыкантами-профессионалами. Теперь круг его знакомых составляли погонщики мулов, ремес­ленники, торговцы, цыгане. Он посещает дома про­стых людей, слушает гитаристов и певцов.

ученик:3 Первые испанские впечатления ком­позитор отразил в знаменитой «Арагонской хоте», или «Блестящем каприччио», как сам автор назвал эту пьесу. Знатоки причисляют её к лучшим и ори­гинальнейшим произведениям Глинки. Мелодию, послужившую её основой, он записал летом 1845 года. Ритм танца, столько раз послуживший Глинке для лучших его инструментальных произведений, оказал ему ту же услугу и в настоящем случае.

ученик:4 «И из мело­дии плясовой раз­рослось великолеп­ное фантастическое дерево, выразившее в чудных формах сво­их и прелесть испан­ской национальнос­ти, и всю красоту глинковской фанта­зии», - отмечал зна­менитый критик Вла­димир Стасов.

ученик:3 А не менее знаменитый писа­тель Владимир Фе­дорович Одоевский после первого ис­полнения «Арагонской хоты» в 1850 году написал:

«Чудо-день невольно переносит вас в тёплую южную ночь, окружает вас всеми её призраками. Вы слышите бряцание гитары, весёлый стук кастаньет, перед вашими глазами пляшет чернобровая краса­вица, и характерная мелодия то теряется в отдале­нии, то снова является во всём своём разгаре».

ученик:4 Кстати, именно по совету В.Одоев­ского Глинка назвал свою «Арагонскую хоту» «ис­панской увертюрой».

(Звучит «Арагонская хота»).

Учитель: Интересна судьба и «Воспоминаний о летней ночи в Мадриде». Композитор задумал её в 1848 году в Варшаве и даже написал попурри из 4-х испанских мелодий - «Воспоминания о Ка­стилии». Но они - увы! - не сохранились. А 2 ап­реля 1852 года в Петербурге впервые была испол­нена новая редакция «Воспоминаний...», известных ныне как «Ночь в Мадриде».

ученик:5 «Не нашлось ни одного слушателя, ко­торый не был бы увлечён до последней степени восторга ослепительными вспышками могучего гения Глинки, столь ярко блистающими в его вто­рой «испанской увертюре», - писал Пётр Ильич Чайковский.

А.С. Розанов писал: «В Мадриде он нашел необ­ходимые условия для жизни - полную свободу, свет и тепло. Нашел он и прелесть ясных летних ночей, зрелище народного гулянья при звездах в Прадо. Памятью о них стала Испанская увертюра № 2, известная под названиями «Воспоминание о Кастилии» или «Ночь в Мадриде». Так же как «Ара­гонская хота», эта увертюра - глубоко поэтичес­кое отражение в музыке испанских впечатлений Глинки»

(Звучит фрагмент увертюры «Ночь в Мадриде»).

Учитель: При содействии Глинки испанские бо­леро, андалузские танцы пришли в творчество россиян. Испанские темы он дарит молодому тог­да ещё Милию Алексеевичу Балакиреву. Из «Ис­панского альбома», испещренного записями на­родных мелодий, черпали темы Римский-Корсаков, Глазунов, Даргомыжский, Чайковский.

«Хочу сочинить нечто похожее на «Испанские фантазии» Глинки», - признавался Пётр Ильич своей приятельнице Надежде фон Мекк.

К сожалению, немало из того, что ка­салось Испании, пропало: были утеряны некоторые музыкальные произведения, несколько писем и дневник, который Михаил Иванович вёл в поездке.

А сейчас давайте послушаем «Андалузский та­нец» сочинения 1855 года.

(Звучит запись танца в исполнении фортепиано).

Учитель: В испанском «порыве» Глинки спе­циалисты усматривают ещё одну грань: разыски­вая народные песни и мелодии, Глинка тем самым стимулирует и развитие национальной классиче­ской музыки. Ни один испанский композитор отныне не мог пройти мимо того, что создано этим русским, более того, здесь его считают учителем.

В 1922 году мемориальная доска была установлена на одном из домов в Гренаде, где М.И. Глинка жил зимой 1846-1847 годов. Но в первые же годы фашист­ского путча в июле 1936 года доска была сорвана и бесследно исчезла.

Лишь спустя 60 лет она появилась снова. Эта мемориальная доска извещает, что «в этом месте жил русский композитор М.И. Глинка и здесь он изучал народную музыку той эпохи.

Сего­дня живую память о русском композиторе хранит Трио имени М.И. Глинки - музыкальный коллек­тив Мадрида, пользующийся широкой известнос­тью в стране и за её пределами. Он играет произ­ведения великого россиянина и, конечно же, его сочинения, рожденные на прекрасной испанской земле.

(Звучит 2-ая часть увертюры «Ночь в Мадриде»).

III . Разучивание песни.(«Вальс Да ну»

IV. Итог урока.

Теперь нужно обратиться к путешествию М. И. Глинки в Испанию - очень важному событию в формировании «испанского» стиля в русской классической музыке. К счастью, сохранилось много документов о путешествии, и самым ценным являются «Записки» композитора, где он не только детально описал, что видел и слышал, но и записал народные испанские мелодии. Именно они легли в основу некоторых произведений русских композиторов об Испании. Мы обратимся к двум текстам - к испаноязычной книге А. Канибано «Испанские заметки Глинки» (Caсibano, 1996), а также к книге С. В. Тышко и Г. В. Куколь «Странствия Глинки. Комментарий к «Запискам». Часть III. Путешествие на Пиренеи или испанские арабески» (Тышко, Куколь, 2011). А. Канибано описывает представления жителей Западной Европы об Испании в XVII - XIX вв. - и Испания здесь предстаёт как ориентальная страна. Более того, эти представления во многом совпадают с тем, что думали европейцы о Востоке. Здесь наблюдается такая же ситуация, как с книгой Э. Саида - уроженец Востока написал об ориентализме (представлениях Запада о Востоке), а уроженец Испании А. Канибано написал о восприятии Западом Испании как ориентальной страны.

Исследователь указывает, что в Испании проживали евреи, мориски, цыгане и негры - а все они в ориенталистском дискурсе объединяются термином «люди Востока». Уже в XVII в. сформировались несколько идей, которые для европейцев были ориентальными: гарем, купальня, похищение из сераля (достаточно вспомнить оперу В. А. Моцарта). Европа создала концерт ориентального после Великой французской революции, когда она была озабочена поиском идентичности. Возникла потребность в чём-то отдалённом, отличном, Другом - чтобы утвердить собственные традиции. Однако Европа не стремилась изучать другие культуры, но лишь сфабриковала прототип, который отвечал её потребностям. Андалусия, и в особенности Гранада, была для европейских романтиков (термин А. Канибано - но известно, что ориентализм был одной из главных идей в романтизме, поэтому противоречий с нашей концепцией здесь нет) воротами в ориентальный мир. Восток был мечтой, мифом, отдалённым и (потому) желанным, местом земного рая, где можно спокойно нарушить все табу «западного» человека. Однако у этой мечты была и другая сторона: Восток - это также нечто злое, мистическое, жестокое. И, определяя Восток таким образом, житель Западной Европы встречался с собственными ценностями. Европа изобрела Восток для своих целей. Эта мода на ориентальное выражалась и в музыке - однако и здесь Западная Европа шла по пути изобретения, имитации. Восточные ритмы и мелодии были адаптированы к стандартам западноевропейской музыки (= испорчены), в результате сформировались музыкальные средства («восточная гамма», хроматизм, увеличенные секунды, определённые ритмы и т. п.), которые указывали на ориентальный характер сочинения. Произведения об Испании создавались западноевропейскими композиторами ещё с XVII в. (Caсibano, 1996, 20 - 21).

Всё, что было сказано о Востоке, применимо и к Испании. М. И. Глинка прибыл в уже ориентализированную Испанию - и вдохновился именно этим её образом. Чтобы подтвердить данный тезис, обратимся к «Запискам» композитора и комментариям к ним. Следует уделить внимание тому, что М. И. Глинка видел и слышал в Испании, как это интерпретировал и тому, какое объяснение даётся в комментариях к его запискам. Первым впечатлением русского композитора от испанской музыки было разочарование: музыканты стремились воспроизводить итальянскую и французскую традиции - самые передовые традиции в начале XIX в. - но М. И. Глинка, как и другие путешественники, посещавшие Испанию, ожидал найти экзотику, а не уже известные всем Италию и Францию. Главным здесь является то, что испанцы действовали совершенно сознательно. Их не могло устраивать то, что в глазах европейцев Испания является отсталой, дикой страной, поэтому они желали репрезентировать себя как часть (развитой) Европы и создавали ту музыку, которая (как им казалось) соответствует ведущим европейским тенденциям. Однако у самих европейцев это вызывало лишь раздражение. Как следствие, М. И. Глинка сделал вывод о том, что подлинную, народную, аутентичную испанскую музыку нужно искать не в театрах крупных городов, а где-нибудь ещё (Тышко, Куколь, 2011, 125 - 127). Если описывать эту ситуацию в терминах ориенталистского дискурса, то получится следующее: испанцы так или иначе осознавали, что их страна ориентализирована европейцами - и пытались с этим бороться. Ориентализация - это не просто процесс, который направлен в одну сторону, он может встретить сопротивление.

Итак, целью М. И. Глинки стал поиск «настоящей» испанской музыки. И это ему удалось: 22 июня 1845 г. в Вальядолиде композитор начал записывать в особую тетрадь испанские мелодии, которые слышал в исполнении местных жителей (далеко не всегда профессиональных музыкантов, но имевших талант и, разумеется, знавших национальную музыку). Эти мелодии стали основой для первых произведений в испанском стиле. Так, М. И. Глинка записал арагонскую хоту (здесь - без кавычек!), которую при нём играл на гитаре Феликс Кастилья, и впоследствии - осенью 1845 г. - создал из мелодии с вариациями пьесу «Capriccio brillante». Князь Одоевский посоветовал назвать её «Испанской увертюрой», а нам пьеса известна под названием «Арагонская хота». М. И. Глинка записал и другие хоты: вальядолидскую (на мелодию которой был написан романс «Милочка»), астурийскую (Тышко, Куколь, 2011, 160, 164 - 165). По поводу «Арагонской хоты» С. В. Тышко и Г. В. Куколь отмечают один важный момент: в феврале 1845 г. Ф. Лист, по окончании собственного путешествия по Испании, написал «Большую концертную фантазию», где использовал тему хоты, которую только через несколько месяцев зафиксировал М. И. Глинка. Ф. Лист был первым - но «Арагонская хота» была создана совершенно самостоятельно, без внешних влияний (Тышко, Куколь, 2011, 214 - 215). Развитие «испанского» стиля в западноевропейской музыке - тема отдельного исследования, мы же на данный момент хотим отметить лишь то, что «испанский» стиль - это не только русское «изобретение».

Записывая испанские мелодии, М. И. Глинка столкнулся с трудностью - музыка была непривычна для него, отличалась от того, что он знал, в целом трудно поддавалась нотной записи, и поэтому он идентифицировал характер этой музыки как … арабский (Тышко, Куколь, 2011, 217). С одной стороны, русский композитор был прав - в комментариях к «Запискам» неоднократно указано, что испанская музыка (хоты, сегидильи, фанданго, фламенко - по утверждению исследователей, символы испанской культуры того времени) имеет арабские (и не только) корни. С другой стороны, нельзя отрицать, что М. И. Глинка мыслил, как композитор-ориенталист: в странах Арабского мира он не был, арабскую национальную музыку не слышал, но это не помешало ему дать подобное определение испанской музыке. Причём «арабскую» музыку композитор услышал не один раз (в Мадриде, осенью 1845 г.; в Гранаде, в январе 1846 г.) (Тышко, Куколь, 2011, 326). А зимой 1846 - 17847 гг. он посещал танцевальные вечера, где национальные певцы, по его утверждению, «заливались в восточном роде» - данная формулировка позволяет нам с уверенностью утверждать, что Испания в представлении русского композитора была ориентальной страной (Тышко, Куколь, 2011, 472 - 473). М. И. Глинка писал Н. Кукольнику: «Национальная музыка Испанских провинций, находившихся под владычеством мавров, составляет главный предмет моего изучения …» (Тышко, Куколь, 2011, 326) - то есть, во-первых, он понимал и признавал, что Испания ориентализирована, а во-вторых (следовательно) имел определённые - ориенталистские - ожидания (музыка будет «арабской»). Ожидания подтвердились.

В Гранаде М. И. Глинка познакомился с цыганкой и, узнав, что она умеет петь и танцевать, пригласил её с товарищами на вечер. По мнению композитора, старый цыган на вечере плясал слишком непристойно. Непристойные танцы цыган - ещё один важный элемент в образе ориентальной Испании. С. В. Тышко и Г. В. Куколь отмечают, что цыганская культура стала неотъемлемой частью жизни в Андалусии, а испанская цыганка - гитана - стала узнаваемым символом искусства XIX в., в том числе русского. Но далее в тексте содержится риторическое восклицание: «Что уж говорить о мировом символе, воплотившемся в Кармен …» (Тышко, Куколь, 2011, 366). Это восклицание не единственное, но все они вызывают недоумение. Кармен упоминается в достаточно большом пассаже, посвящённом андалусским женщинам. С. В. Тышко и Г. В. Куколь указывают, что в начале XIX в. о привлекательности андалусок ходили легенды. Литературный критик В. П. Боткин писал о завораживающем блеске глаз, бронзовом цвете кожи, нежной белизне лица, наивности и дерзости андалусок, единственной потребностью которых была потребность любить; А. С. Пушкин восхищался ножками андалусских женщин (а поэт, в отличие от В. П. Боткина, и в Испании не был). Исследователи отмечают в характере андалусок такие черты, как невежественность, своенравие, неукротимость - и доказательством для них служат слова героя новеллы «Кармен» Хосе о том, что андалусок он боялся (Тышко, Куколь, 2011, 355 - 360). Такая позиция может вызвать как минимум удивление - ведь здесь осуществляется апелляция к произведению французского писателя (а потом к сочинению французского композитора), где испанская цыганка Кармен показана такой, какой французы хотели её видеть - но ведь это не означает, что цыгане на самом деле были такими! На наш взгляд, нельзя судить о цыганках по Кармен, нельзя основывать свои выводы на ориенталистском произведении, где можно найти только представления авторов, из которых не следует, что всё так и было в реальности. Если исследователь действует подобным образом, то есть основание его самого назвать ориенталистом.

Но вернёмся к нашей теме. Цыганская культура действительно была важной частью культуры испанской - и частью ориентального образа Испании. А. Пиотровска указывает на то, что образ испанских цыган - это, прежде всего, образ привлекательных и непристойных цыганских танцовщиц (Piotrowska, 2013). Таким же было мнение М. И. Глинки. Однако он действительно интересовался цыганами и даже, скорее всего, был в Эль Малекон - месте, где собирались цыгане. Кроме того, он познакомился с Антонио Фернандесом «Эль Планетой» - цыганским кузнецом, «национальным певцом», хранителем старейших аутентичных традиций, от которого были получены первые в истории нотные записи фламенко (Тышко, Куколь, 2011, 424, 483).

С. В. Тышко и Г. В. Куколь уделяют внимание происхождению и особенностям фламенко - и из их описаний можно легко сделать вывод о том, что фламенко также являлось частью ориентальной испанской культуры. Истоки фламенко находятся в арабской, цыганской, испанской (андалусской) и греко-византийской культурах. Первые профессиональные исполнители в стиле канте хондо (первый стиль фламенко) появились в испанских патио, пивных, тавернах в конце XVIII в., когда возрос интерес публики к ориентальным танцам и песням, причём чем больше они содержали цыганского или мавританского, тем более экзотическими являлись (Тышко, Куколь, 2011, 478). Соответственно, в Испании конца XVIII в. наблюдалась точно такая же ситуация, которая имела место в Европе XVII в., когда актуальной стала турецкая музыка (Rice, 1999). «Испанский» стиль формировался в той же логике, что и другие ориенталистские стили. Музыка фламенко - свободно-импровизационная и изощрённо виртуозная. Мелодии («в восточном роде») содержат интервалы меньше полутона, множество украшений. Сложным является их ладовое строение - наблюдается комбинация фригийского, дорийского, а также арабского «макам хиджази» ладов. Сложны и ритмы фламенко, к тому же в музыке много полиритмии (Тышко, Куколь, 2011, 479 - 480). Всё это было совсем непривычно для М. И. Глинки (как для европейского музыканта), поэтому он и испытывал трудности в записи и понимании музыки фламенко.

Наконец, обратимся к цыганским танцам, которые видел русский композитор. По поводу них он писал следующее: «Но примечательно - и в наших северных и западных краях в такое трудно поверить, - что все эти странные, незнакомые, небывалые для нас движения сладострастны, но в них не чувствуется ни малейшей разнузданности …» (Тышко, Куколь, 2011, 477 - 478). М. И. Глинка проводит воображаемую границу, разделяя «свои» «северные и западные края» и незнакомую Испанию, расположенную, очевидно, на «юге и востоке» - то есть, являющуюся частью ориентального мира. Именно такой - ориентальной (и ориентализированной), с арабской музыкой и танцами прекрасных цыганок - предстала Испания перед М. И. Глинкой, одним из основоположников «испанского» стиля в русском музыкальном ориентализме.

М.И. Глинка «Арагонская Хота»

Тема Испании была одной из самых модных в эпоху Романтизма. В литературе, искусстве и театре того времени то и дело воспевали эту удивительную солнечную страну с древней историей и колоритными традициями. Не обошел ее своим вниманием и М.И. Глинка . Композитор никогда не скрывал своей любви к загранице, ведь он с самого детства мечтал побывать в далеких странах. Но среди прочих его более всего как раз привлекала Испания. Свои восторженные впечатления от пребывания в южном государстве он воплотил в двух «Испанских увертюрах». Первая из них – пышная и торжественная «Арагонская хота».

Историю создания «Арагонской Хоты» Глинки, содержание произведения и множество интересных фактов читайте на нашей странице.

История создания

Впервые о создании «Блестящего каприччио для большого оркестра на тему Арагонской хоты», а именно так изначально называлось это симфоническое произведение, задумался в 1844 – начале 1845-х гг., когда находился в Париже. Во французской столице композитор постоянно встречался с Г. Берлиозом , который лично знакомил его со своими творениями. В один из вечеров он представил на суд Михаила Ивановича «Римский карнавал». Прослушивание этой программной увертюры напомнило Глинке о его итальянском путешествии, и он решил во что бы то ни стало сочинить концертные пьесы для оркестра под названием «Живописные картины».

За написание первого сочинения из этого цикла он пообещал взяться сразу по приезду в Испанию, и помочь ему в этом должен был местный фольклор, который он намеревался тщательно изучить.

В 1845 году в день своего рождения Михаил Иванович отправляется в путешествие по Испании. По дороге в Мадрид Глинка посещает Вальядолид, где получает первые, наиболее яркие впечатления от испанской культуры. Больше всего русского композитора удивляло то, как жители этого города проводили свои вечера – соседи собирались целыми семьями, играли на музыкальных инструментах, пели и плясали.

Во время одного из таких собраний сын местного предпринимателя Феликс Кастильо исполнил на гитаре арагонскую хоту. Глинка был настолько впечатлен услышанным произведением, что сохранил его в памяти вместе со всеми вариациями, которые исполнил юноша. Приехав в Мадрид, композитор тут же сел за создание «Блестящего каприччио».

Изначально Глинка подразумевал, что его каприччио будет звучать в мадридском театре. С незапамятных времен в нем существовала традиция исполнения симфонических пьес перед спектаклем, и Михаил Иванович рассчитывал, что его сочинение будет увертюрой или интермедией к какому-либо драматическому представлению. Однако этому намерению не суждено было сбыться – премьера его произведения состоялась только в 1850 году в Петербурге. Только тогда оно уже носило другой заголовок – «Арагонская хота». Дирижировал им К. Ф. Альбрехт.

Интересные факты

• В основе глинкинской «Хоты» лежит популярнейшая мелодия испанского народного танца. Вместе с Глинкой над этой темой поработал в своем произведении и Ф. Лист , положив ее в основу своего творения под названием «Большая концертная фантазия». Она была создана в 1845 году, а затем была переработана в «Испанскую рапсодию». Эта же мелодия звучит в «Испанской рапсодии» М. Равеля , а также в романсе С. Даргомыжского «Оделась туманом Гренада».
• После прослушивания «Блестящего каприччио» В. Ф. Одоевский сделал Глинке несколько замечаний по оркестровке и композиции пьесы. Композитор прислушался к мнению друга, которого он считал величайшим музыкантом, и взялся за переработку своего творения. Обновленное произведение увидело свет в 1850 году уже с новым названием.
• Многие исследователи творчества Глинки считают, что тональность увертюры – Es-dur – выбрана им не случайно. Считается, что этим он решил подчеркнуть связь «Хоты» с «Героической симфонией » Л. Бетховена, которых объединяет не только мужественный, волевой тон, но и приемы симфонизма.

• В 1916 году балетмейстер Фокин поставил уникальный балет на музыку глинкинской «Хоты». Он произвел фурор на сцене, и даже ярые критики фокинского искусства высоко оценили эту работу. В настоящее время в России этот спектакль нигде не ставится.
• За время своего пребывания в Испании композитор тщательно изучал местный фольклор. Целыми днями он совершал пешие и конные прогулки по улицам и окрестностям города, чтобы постигнуть обычаи, традиции и культуру южной страны, а потом достоверно воплотить все это в своей музыке. И он смог это сделать. Как рассказывают биографы композитора, после отъезда Глинки из страны там был проведен эксперимент – местным жителям предлагали послушать его «Арагонскую хоту». Они называли эту музыку подлинной испанской, и не верили в то, что ее написал русский композитор.
• Первую фортепианную транскрипцию «Хоты» сделал М. Балакирев . В своей обработке он постарался максимально сохранить характер оркестрового звучания, и одновременно сделать ее технически сложной. Во время работы над переложением композитор опирался на сочинения Листа и Бетховена. В настоящее время обработку Балакирева исполняют только виртуозы-пианисты.

• Автографов, черновиков и даже набросков «Испанских увертюр» Глинки в России не сохранилось. В Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге хранится только копия «Хоты», сделанная неустановленным лицом.
• В 1855 году Глинка сделал рукописные копии своих «Испанских увертюр» и подарил их испанскому другу дону Педро. Впоследствии эти партитуры были переданы на хранение в Парижскую национальную библиотеку, где и хранятся по сей день.

Впервые услышав арагонский вариант хоты, Глинка воспринял ее как самое типичное выражение испанского характера – этот танец стал для него символом самой Испании. В своем произведении он попытался воплотить истинный дух этой великой страны и огненный темперамент ее жителей.

Для «Арагонской хоты» Глинка избрал стройную классическую сонатную форму, и мастерки сумел совместить в ней принципы сонатности и вариационности. Такая трактовка формы кажется вполне естественной, ведь в основе произведения лежит подлинная народная тема, которой изначально присущи приемы варьирования. Основной контраст в произведении создается между торжественным, строгим вступлением, и летящими, ликующими темами сонатного аллегро.

В толковании Интродукции музыковеды несколько расходятся. Одни видят в призывных фанфарах и последующем сосредоточенном повествовании сбор на праздник толпы народа, другие же трактуют образы вступления намного шире, ассоциируя их с далеким прошлым Испании с ее рыцарями, древними замками и живописным горным ландшафтом. Композитор словно рисует огромное пространство, создаваемое горными высями и бесконечными далями – октавному унисону струнных отвечает «эхо» деревянных духовых, перерастающее в героический возглас валторн и труб .

После сурового вступления перед зрителем разворачивается изящная танцевальная сцена: появляются темы главной партии – мелодия арагонской хоты и кантиленный страстный напев у деревянных духовых. Главная тема хоты соткана из звонких пассажей, имитирующих звучание гитары – исполняют ее арфа и две солирующие скрипки на фоне пиццикато струнных. Вторая тема хоты в исполнении низких тембров струнных, арфы, деревянных духовых и кларнета создает яркую одну живописную зарисовку, которыми богата вся партитура увертюры. Побочная партия родственна главной - это утонченный, скерцозный образ, основанный на тех же танцевальных ритмоинтонациях.

В разработке темы обретают мужественную, волевую экспрессию, и звучат с особым размахом – испанский характер обнаруживает скрытый воинский пыл. В репризе же темы увертюры сливаются в вихре победного танца, а всю грандиозную картину пляски завершает последний штрих – опять звучат призывные фанфары, которые приглашали народ на праздник.

Балет «Арагонская хота»

Идея создать испанский балет возникла у М. Фокина в 1914 году, когда он находился в Испании. Культура этого народа казалась ему удивительной и чарующей, совсем не такой, какой ее представляли на императорской балетной сцене. В современной ему России испанцы выглядели как-то зловеще, в них совершенно не было жизнелюбия и веселья. Именно по этой причине он решил создать испанский балет и показать испанский народ таким, каким он является на самом деле. Идеальным произведением в этом плане для него как раз стала «Арагонская хота» Глинки.

Премьера балета на увертюру Глинки состоялась 29 января 1916 года в Мариинском театре. Художником постановки стал Александр Головин, прославившийся своей любовью к испанской тематике. Декорации к «Хоте» он сделал строгие и очень простые – чистое небо с разбросанными по нему облаками, яркое солнце, поросший травой пригорок, мост и крыши крестьянских домиков. Уникальность постановки заключалась в том, что горизонт располагался очень низко, и зрители видели всех танцовщиков на фоне воздуха. Все критики в один голос восхищались спектаклем, восхваляя каждую его драматургическую составляющую. Балетовед А. Волынский дал очень емкую характеристику этой постановке: «Бриллиантики настоящего искусства танца нанизываются на золотую нить мелодии Глинки».

Несмотря на то, что «Арагонская Хота » сплошь соткана из испанских народных мотивов, музыковеды настаивают на том, что все же оставил в ней отчетливо слышимый русский знак. Якобы, композитор, при всей любви к испанской романтике, ни на миг не оставлял мысли о своих корнях, и именно поэтому в финале сочинения подчеркнул, что оно принадлежит перу русского композитора. Вслушайтесь в последний каданс увертюры, ведь именно в нем спрятана характерная черта отечественной музыки – он плагальный.

Видео: слушать «Арагонскую хоту» Глинки