Женщины на войне: Почему для советских женщин-военнослужащих плен был страшнее боевых действий.
«Ехали много суток… Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам — кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них… Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло — я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала…»
«Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. «Не ходи, убьют, — не пускали меня бойцы, — видишь, уже светает». Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: «Заслуживает награды». В девятнадцать лет у меня была медаль «За отвагу». В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги… И меня посчитали убитой… В девятнадцать лет… У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее — и не верю. Дите!»
«У меня было ночное дежурство… Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан… Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет… Не дотянет до утра… Спрашиваю его: «Ну, как? Чем тебе помочь?» Никогда не забуду… Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: «Расстегни халат… Покажи мне свою грудь… Я давно не видел жену…» Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице…»
«Меня ураганной волной отбросило к кирпичной стене. Потеряла сознание… Когда пришла в себя, был уже вечер. Подняла голову, попробовала сжать пальцы — вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре встречаю нашу старшую сестру, она не узнала меня, спросила: «Кто вы? Откуда?» Подошла ближе, ахнула и говорит: «Где тебя так долго носило, Ксеня? Раненые голодные, а тебя нет». Быстро перевязали голову, левую руку выше локтя, и я пошла получать ужин. В глазах темнело, пот лился градом. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: «Скорей! Быстрей!» И опять — «Скорей! Быстрей!» Через несколько дней у меня еще брали для тяжелораненых кровь».
«И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Я вам сейчас расскажу… Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом вторая, третья… Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет — это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием — медаль «За боевые заслуги», за спасение двадцати пяти человек — орден Красной Звезды, за спасение сорока — орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти — орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного… Из-под пуль…»
«Что в наших душах творилось, таких людей, какими мы были тогда, наверное, больше никогда не будет. Никогда! Таких наивных и таких искренних. С такой верой! Когда знамя получил наш командир полка и дал команду: «Полк, под знамя! На колени!», все мы почувствовали себя счастливыми. Стоим и плачем, у каждой слезы на глазах. Вы сейчас не поверите, у меня от этого потрясения весь мой организм напрягся, моя болезнь, а я заболела «куриной слепотой», это у меня от недоедания, от нервного переутомления случилось, так вот, моя куриная слепота прошла. Понимаете, я на другой день была здорова, я выздоровела, вот через такое потрясение всей души…»
«Мы же молоденькие совсем на фронт пошли. Девочки. Я за войну даже подросла. Мама дома померила… Я подросла на десять сантиметров…»
……………………………………
«Организовали курсы медсестер, и отец отвел нас с сестрой туда. Мне — пятнадцать лет, а сестре — четырнадцать. Он говорил: «Это все, что я могу отдать для победы. Моих девочек…» Другой мысли тогда не было. Через год я попала на фронт…»
……………………………………
«У нашей матери не было сыновей… А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал…»
………………………………………..
«Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте…»
……………………………………….
«Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
— Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое — карточки, что такое — блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: «Когда я дорасту до этой винтовки?» И все вдруг стали просить, вся очередь:
— Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали».
«И у меня впервые в жизни случилось… Наше… Женское… Увидела я у себя кровь, как заору:
— Меня ранило…
В разведке с нами был фельдшер, уже пожилой мужчина. Он ко мне:
— Куда ранило?
— Не знаю куда… Но кровь…
Мне он, как отец, все рассказал… Я ходила в разведку после войны лет пятнадцать. Каждую ночь. И сны такие: то у меня автомат отказал, то нас окружили. Просыпаешься — зубы скрипят. Вспоминаешь — где ты? Там или здесь?»
…………………………………………..
«Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там… Там я стала молиться… Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые… Мои слова… Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я — тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что… Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы — понимаете?»
«Формы на нас нельзя было напастись: всегда в крови. Мой первый раненый — старший лейтенант Белов, мой последний раненый — Сергей Петрович Трофимов, сержант минометного взвода. В семидесятом году он приезжал ко мне в гости, и дочерям я показала его раненую голову, на которой и сейчас большой шрам. Всего из-под огня я вынесла четыреста восемьдесят одного раненого. Кто-то из журналистов подсчитал: целый стрелковый батальон… Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые они еще тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нем еще шинель, сапоги. Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь. Сбросишь… Идешь за следующим, и опять семьдесят-восемьдесят килограммов… И так раз пять-шесть за одну атаку. А в тебе самой сорок восемь килограммов — балетный вес. Сейчас уже не верится…»
……………………………………
«Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: «Старшина за бортом!» Вытащат. Вот такая элементарная мелочь… Но какая это мелочь? Я потом лечилась…
………………………………………
«Вернулась с войны седая. Двадцать один год, а я вся беленькая. У меня тяжелое ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: «Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь». Брат на фронте погиб. Она плакала: «Одинаково теперь — рожай девочек или мальчиков».
«А я другое скажу… Самое страшное для меня на войне — носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то… Я не выражусь… Ну, во-первых, очень некрасиво… Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года… Перешли советскую границу… Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и… И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а… Ну, понятно… Мы увидели нормальное женское белье… Почему не смеешься? Плачешь… Ну, почему?»
……………………………………..
«В восемнадцать лет на Курской Дуге меня наградили медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды, в девятнадцать лет — орденом Отечественной войны второй степени. Когда прибывало новое пополнение, ребята были все молодые, конечно, они удивлялись. Им тоже по восемнадцать-девятнадцать лет, и они с насмешкой спрашивали: «А за что ты получила свои медали?» или «А была ли ты в бою?» Пристают с шуточками: «А пули пробивают броню танка?» Одного такого я потом перевязывала на поле боя, под обстрелом, я и фамилию его запомнила — Щеголеватых. У него была перебита нога. Я ему шину накладываю, а он у меня прощения просит: «Сестричка, прости, что я тебя тогда обидел…»
— Ты хоть пробовала?
— Не чего, а кого… Бабу!
— Не-е-ет…
…………………………………………
……………………………………………
«Замаскировались. Сидим. Ждем ночи, чтобы все-таки сделать попытку прорваться. И лейтенант Миша Т., комбат был ранен, и он выполнял обязанности комбата, лет ему было двадцать, стал вспоминать, как он любил танцевать, играть на гитаре. Потом спрашивает:
— Ты хоть пробовала?
— Чего? Что пробовала? — А есть хотелось страшно.
— Не чего, а кого… Бабу!
А до войны пирожные такие были. С таким названием.
— Не-е-ет…
— И я тоже еще не пробовал. Вот умрешь и не узнаешь, что такое любовь… Убьют нас ночью…
— Да пошел ты, дурак! — До меня дошло, о чем он.
Умирали за жизнь, еще не зная, что такое жизнь. Обо всем еще только в книгах читали. Я кино про любовь любила…»
…………………………………………
«Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят — это какие-то доли секунды… Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить. Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы… Нес и целовал… Было нас пять, конаковских девчонок… А одна я вернулась к маме…»
……………………………………………
«Был организован Отдельный отряд дымомаскировки, которым командовал бывший командир дивизиона торпедных катеров капитан-лейтенант Александр Богданов. Девушки, в основном, со средне-техническим образованием или после первых курсов института. Наша задача — уберечь корабли, прикрывать их дымом. Начнется обстрел, моряки ждут: «Скорей бы девчата дым повесили. С ним поспокойнее». Выезжали на машинах со специальной смесью, а все в это время прятались в бомбоубежище. Мы же, как говорится, вызывали огонь на себя. Немцы ведь били по этой дымовой завесе…»
«Нам сказали одеть все военное, а я метр пятьдесят. Влезла в брюки, и девочки меня наверху ими завязали».
…………………………………..
«Пока он слышит… До последнего момента говоришь ему, что нет-нет, разве можно умереть. Целуешь его, обнимаешь: что ты, что ты? Он уже мертвый, глаза в потолок, а я ему что-то еще шепчу… Успокаиваю… Фамилии вот стерлись, ушли из памяти, а лица остались… «
…………………………………
«У нас попала в плен медсестра… Через день, когда мы отбили ту деревню, везде валялись мертвые лошади, мотоциклы, бронетранспортеры. Нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана… Ее посадили на кол… Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. В рюкзаке у нее мы нашли письма из дома и резиновую зеленую птичку. Детскую игрушку…»
……………………………….
«Под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с их оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Болтается на кусочках… На жилах… В кровище весь… Ему нужно срочно отрезать руку, чтобы перевязать. Иначе никак. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась на боку, и они выпали. Что делать? И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала… Бинтую, а раненый: «Скорей, сестра. Я еще повоюю». В горячке…»
«Я всю войну боялась, чтобы ноги не покалечило. У меня красивые были ноги. Мужчине — что? Ему не так страшно, если даже ноги потеряет. Все равно — герой. Жених! А женщину покалечит, так это судьба ее решится. Женская судьба…»
…………………………………
«Мужчины разложат костер на остановке, трясут вшей, сушатся. А нам где? Побежим за какое-нибудь укрытие, там и раздеваемся. У меня был свитерочек вязаный, так вши сидели на каждом миллиметре, в каждой петельке. Посмотришь, затошнит. Вши бывают головные, платяные, лобковые… У меня были они все…»
………………………………….
«Под Макеевкой, в Донбассе, меня ранило, ранило в бедро. Влез вот такой осколочек, как камушек, сидит. Чувствую — кровь, я индивидуальный пакет сложила и туда. И дальше бегаю, перевязываю. Стыдно кому сказать, ранило девчонку, да куда — в ягодицу. В попу… В шестнадцать лет это стыдно кому-нибудь сказать. Неудобно признаться. Ну, и так я бегала, перевязывала, пока не потеряла сознание от потери крови. Полные сапоги натекло…»
«Приехал врач, сделали кардиограмму, и меня спрашивают:
— Вы когда перенесли инфаркт?
— Какой инфаркт?
— У вас все сердце в рубцах.
А эти рубцы, видно, с войны. Ты заходишь над целью, тебя всю трясет. Все тело покрывается дрожью, потому что внизу огонь: истребители стреляют, зенитки расстреливают… Летали мы в основном ночью. Какое-то время нас попробовали посылать на задания днем, но тут же отказались от этой затеи. Наши «По-2″ подстреливали из автомата… Делали до двенадцати вылетов за ночь. Я видела знаменитого летчика-аса Покрышкина, когда он прилетал из боевого полета. Это был крепкий мужчина, ему не двадцать лет и не двадцать три, как нам: пока самолет заправляли, техник успевал снять с него рубашку и выкрутить. С нее текло, как будто он под дождем побывал. Теперь можете легко себе представить, что творилось с нами. Прилетишь и не можешь даже из кабины выйти, нас вытаскивали. Не могли уже планшет нести, тянули по земле».
«Мы стремились… Мы не хотели, чтобы о нас говорили: «Ах, эти женщины!» И старались больше, чем мужчины, мы еще должны были доказать, что не хуже мужчин. А к нам долго было высокомерное, снисходительное отношение: «Навоюют эти бабы…»
Три раза раненая и три раза контуженная. На войне кто о чем мечтал: кто домой вернуться, кто дойти до Берлина, а я об одном загадывала — дожить бы до дня рождения, чтобы мне исполнилось восемнадцать лет. Почему-то мне страшно было умереть раньше, не дожить даже до восемнадцати. Ходила я в брюках, в пилотке, всегда оборванная, потому что всегда на коленках ползешь, да еще под тяжестью раненого. Не верилось, что когда-нибудь можно будет встать и идти по земле, а не ползти. Это мечта была! Приехал как-то командир дивизии, увидел меня и спрашивает: «А что это у вас за подросток? Что вы его держите? Его бы надо послать учиться».
«Мы были счастливы, когда доставали котелок воды вымыть голову. Если долго шли, искали мягкой травы. Рвали ее и ноги… Ну, понимаете, травой смывали… Мы же свои особенности имели, девчонки… Армия об этом не подумала… Ноги у нас зеленые были… Хорошо, если старшина был пожилой человек и все понимал, не забирал из вещмешка лишнее белье, а если молодой, обязательно выбросит лишнее. А какое оно лишнее для девчонок, которым надо бывает два раза в день переодеться. Мы отрывали рукава от нижних рубашек, а их ведь только две. Это только четыре рукава…»
«Идем… Человек двести девушек, а сзади человек двести мужчин. Жара стоит. Жаркое лето. Марш бросок — тридцать километров. Жара дикая… И после нас красные пятна на песке… Следы красные… Ну, дела эти… Наши… Как ты тут что спрячешь? Солдаты идут следом и делают вид, что ничего не замечают… Не смотрят под ноги… Брюки на нас засыхали, как из стекла становились. Резали. Там раны были, и все время слышался запах крови. Нам же ничего не выдавали… Мы сторожили: когда солдаты повесят на кустах свои рубашки. Пару штук стащим… Они потом уже догадывались, смеялись: «Старшина, дай нам другое белье. Девушки наше забрали». Ваты и бинтов для раненых не хватало… А не то, что… Женское белье, может быть, только через два года появилось. В мужских трусах ходили и майках… Ну, идем… В сапогах! Ноги тоже сжарились. Идем… К переправе, там ждут паромы. Добрались до переправы, и тут нас начали бомбить. Бомбежка страшнейшая, мужчины — кто куда прятаться. Нас зовут… А мы бомбежки не слышим, нам не до бомбежки, мы скорее в речку. К воде… Вода! Вода! И сидели там, пока не отмокли… Под осколками… Вот оно… Стыд был страшнее смерти. И несколько девчонок в воде погибло…»
«Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами — сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: «У-у-у-у…» Один даже сплюнул: «Тьфу!» А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились».
Ускоренным маршем вышли на задание. Погода была теплая, шли налегке. Когда стали проходить позиции артиллеристов-дальнобойщиков, вдруг один выскочил из траншеи и закричал: «Воздух! Рама!» Я подняла голову и ищу в небе «раму». Никакого самолета не обнаруживаю. Кругом тихо, ни звука. Где же та «рама»? Тут один из моих саперов попросил разрешения выйти из строя. Смотрю, он направляется к тому артиллеристу и отвешивает ему оплеуху. Не успела я что-нибудь сообразить, как артиллерист закричал: «Хлопцы, наших бьют!» Из траншеи повыскакивали другие артиллеристы и окружили нашего сапера. Мой взвод, не долго думая, побросал щупы, миноискатели, вещмешки и бросился к нему на выручку. Завязалась драка. Я не могла понять, что случилось? Почему взвод ввязался в драку? Каждая минута на счету, а тут такая заваруха. Даю команду: «Взвод, стать в строй!» Никто не обращает на меня внимания. Тогда я выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Из блиндажа выскочили офицеры. Пока всех утихомирили, прошло значительное время. Подошел к моему взводу капитан и спросил: «Кто здесь старший?» Я доложила. У него округлились глаза, он даже растерялся. Затем спросил: «Что тут произошло?» Я не могла ответить, так как на самом деле не знала причины. Тогда вышел мой помкомвзвода и рассказал, как все было. Так я узнала, что такое «рама», какое это обидное было слово для женщины. Что-то типа шлюхи. Фронтовое ругательство…»
Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду… Я была пэпэже, то, что расшифровывается «походно-полевая жена. Жена на войне. Вторая. Незаконная. Первый командир батальона… Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: «Сестричка! Сестренка!», а после боя каждый тебя стережет… Из землянки ночью не вылезешь… Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю… Промолчали. Гордые! А оно все было… Но об этом молчат… Не принято… Нет… Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками, то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: «Ты чего?» Кому расскажешь?»
…………………………………
«Мы его хоронили… Он лежал на плащ-палатке, его только-только убило. Немцы нас обстреливают. Надо хоронить быстро… Прямо сейчас… Нашли старые березы, выбрали ту, которая поодаль от старого дуба стояла. Самая большая. Возле нее… Я старалась запомнить, чтобы вернуться и найти потом это место. Тут деревня кончается, тут развилка… Но как запомнить? Как запомнить, если одна береза на наших глазах уже горит… Как? Стали прощаться… Мне говорят: «Ты — первая!» У меня сердце подскочило, я поняла… Что… Всем, оказывается, известно о моей любви. Все знают… Мысль ударила: может, и он знал? Вот… Он лежит… Сейчас его опустят в землю… Зароют. Накроют песком… Но я страшно обрадовалась этой мысли, что, может, он тоже знал. А вдруг и я ему нравилась? Как будто он живой и что-то мне сейчас ответит… Вспомнила, как на Новый год он подарил мне немецкую шоколадку. Я ее месяц не ела, в кармане носила. Сейчас до меня это не доходит, я всю жизнь вспоминаю… Этот момент… Бомбы летят… Он… Лежит на плащ-палатке… Этот момент… А я радуюсь… Стою и про себя улыбаюсь. Ненормальная. Я радуюсь, что он, может быть, знал о моей любви… Подошла и его поцеловала. Никогда до этого не целовала мужчину… Это был первый…»
«Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу… Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины… Они кричали нам: «Знаем, чем вы там занимались! Завлекали молодыми п… наших мужиков. Фронтовые б… Сучки военные…» Оскорбляли по-всякому… Словарь русский богатый… Провожает меня парень с танцев, мне вдруг плохо-плохо, сердце затарахтит. Иду-иду и сяду в сугроб. «Что с тобой?» — «Да ничего. Натанцевалась». А это — мои два ранения… Это — война… А надо учиться быть нежной. Быть слабой и хрупкой, а ноги в сапогах разносились — сороковой размер. Непривычно, чтобы кто-то меня обнял. Привыкла сама отвечать за себя. Ласковых слов ждала, но их не понимала. Они мне, как детские. На фронте среди мужчин — крепкий русский мат. К нему привыкла. Подруга меня учила, она в библиотеке работала: «Читай стихи. Есенина читай».
«Ноги пропали… Ноги отрезали… Спасали меня там же, в лесу… Операция была в самых примитивных условиях. Положили на стол оперировать, и даже йода не было, простой пилой пилили ноги, обе ноги… Положили на стол, и нет йода. За шесть километров в другой партизанский отряд поехали за йодом, а я лежу на столе. Без наркоза. Без… Вместо наркоза — бутылка самогонки. Ничего не было, кроме обычной пилы… Столярной… У нас был хирург, он сам тоже без ног, он говорил обо мне, это другие врачи передали: «Я преклоняюсь перед ней. Я столько мужчин оперировал, но таких не видел. Не вскрикнет». Я держалась… Я привыкла быть на людях сильной…»
……………………………………..
Подбежав к машине, открыла дверку и стала докладывать:
— Товарищ генерал, по вашему приказанию…
Услышала:
— Отставить…
Вытянулась по стойке «смирно». Генерал даже не повернулся ко мне, а через стекло машины смотрит на дорогу. Нервничает и часто посматривает на часы. Я стою. Он обращается к своему ординарцу:
— Где же тот командир саперов?
Я снова попыталась доложить:
— Товарищ генерал…
Он наконец повернулся ко мне и с досадой:
— На черта ты мне нужна!
Я все поняла и чуть не расхохоталась. Тогда его ординарец первый догадался:
— Товарищ генерал, а может, она и есть командир саперов?
Генерал уставился на меня:
— Ты кто?
— Командир саперного взвода, товарищ генерал.
— Ты — командир взвода? — возмутился он.
— Так точно, товарищ генерал!
— Это твои саперы работают?
— Так точно, товарищ генерал!
— Заладила: генерал, генерал…
Вылез из машины, прошел несколько шагов вперед, затем вернулся ко мне. Постоял, смерил глазами. И к своему ординарцу:
«Муж был старшим машинистом, а я машинистом. Четыре года в теплушке ездили, и сын вместе с нами. Он у меня за всю войну даже кошку не видел. Когда поймал под Киевом кошку, наш состав страшно бомбили, налетело пять самолетов, а он обнял ее: «Кисанька милая, как я рад, что я тебя увидел. Я не вижу никого, ну, посиди со мной. Дай я тебя поцелую». Ребенок… У ребенка все должно быть детское… Он засыпал со словами: «Мамочка, у нас есть кошка. У нас теперь настоящий дом».
«Лежит на траве Аня Кабурова… Наша связистка. Она умирает — пуля попала в сердце. В это время над нами пролетает клин журавлей. Все подняли головы к небу, и она открыла глаза. Посмотрела: «Как жаль, девочки». Потом помолчала и улыбнулась нам: «Девочки, неужели я умру?» В это время бежит наш почтальон, наша Клава, она кричит: «Не умирай! Не умирай! Тебе письмо из дома…» Аня не закрывает глаза, она ждет… Наша Клава села возле нее, распечатала конверт. Письмо от мамы: «Дорогая моя, любимая доченька…» Возле меня стоит врач, он говорит: «Это — чудо. Чудо!! Она живет вопреки всем законам медицины…» Дочитали письмо… И только тогда Аня закрыла глаза…»
…………………………………
«Пробыла я у него один день, второй и решаю: «Иди в штаб и докладывай. Я с тобой здесь останусь». Он пошел к начальству, а я не дышу: ну, как скажут, чтобы в двадцать четыре часа ноги ее не было? Это же фронт, это понятно. И вдруг вижу — идет в землянку начальство: майор, полковник. Здороваются за руку все. Потом, конечно, сели мы в землянке, выпили, и каждый сказал свое слово, что жена нашла мужа в траншее, это же настоящая жена, документы есть. Это же такая женщина! Дайте посмотреть на такую женщину! Они такие слова говорили, они все плакали. Я тот вечер всю жизнь вспоминаю… Что у меня еще осталось? Зачислили санитаркой. Ходила с ним в разведку. Бьет миномет, вижу — упал. Думаю: убитый или раненый? Бегу туда, а миномет бьет, и командир кричит: «Куда ты прешь, чертова баба!!» Подползу — живой… Живой!»
«Два года назад гостил у меня наш начальник штаба Иван Михайлович Гринько. Он уже давно на пенсии. За этим же столом сидел. Я тоже пирогов напекла. Беседуют они с мужем, вспоминают… О девчонках наших заговорили… А я как зареву: «Почет, говорите, уважение. А девчонки-то почти все одинокие. Незамужние. Живут в коммуналках. Кто их пожалел? Защитил? Куда вы подевались все после войны? Предатели!!» Одним словом, праздничное настроение я им испортила… Начальник штаба вот на твоем месте сидел. «Ты мне покажи, — стучал кулаком по столу, — кто тебя обижал. Ты мне его только покажи!» Прощения просил: «Валя, я ничего тебе не могу сказать, кроме слез».
………………………………..
«Я до Берлина с армией дошла… Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: «Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи… Уходи… У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами… » Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах…»
………………………………..
«Под Сталинградом… Тащу я двух раненых. Одного протащу — оставляю, потом — другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике… Там, в дыму, не разобралась… Вижу: человек умирает, человек кричит… А-а-а… Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: «Возвращаться за немцем или нет?» Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе — для любви. У человека оно одно».
«Кончилась война, они оказались страшно незащищенными. Вот моя жена. Она — умная женщина, и она к военным девушкам плохо относится. Считает, что они ехали на войну за женихами, что все крутили там романы. Хотя на самом деле, у нас же искренний разговор, это чаще всего были честные девчонки. Чистые. Но после войны… После грязи, после вшей, после смертей… Хотелось чего-то красивого. Яркого. Красивых женщин… У меня был друг, его на фронте любила одна прекрасная, как я сейчас понимаю, девушка. Медсестра. Но он на ней не женился, демобилизовался и нашел себе другую, посмазливее. И он несчастлив со своей женой. Теперь вспоминает ту, свою военную любовь, она ему была бы другом. А после фронта он жениться на ней не захотел, потому что четыре года видел ее только в стоптанных сапогах и мужском ватнике. Мы старались забыть войну. И девчонок своих тоже забыли…»
…………………………………..
«Моя подруга… Не буду называть ее фамилии, вдруг обидится… Военфельдшер… Трижды ранена. Кончилась война, поступила в медицинский институт. Никого из родных она не нашла, все погибли. Страшно бедствовала, мыла по ночам подъезды, чтобы прокормиться. Но никому не признавалась, что инвалид войны и имеет льготы, все документы порвала. Я спрашиваю: «Зачем ты порвала?» Она плачет: «А кто бы меня замуж взял?» — «Ну, что же, — говорю, — правильно сделала». Еще громче плачет: «Мне бы эти бумажки теперь пригодились. Болею тяжело». Представляете? Плачет.»
…………………………………….
«Мы поехали в Кинешму, это Ивановская область, к его родителям. Я ехала героиней, я никогда не думала, что так можно встретить фронтовую девушку. Мы же столько прошли, столько спасли матерям детей, женам мужей. И вдруг… Я узнала оскорбление, я услышала обидные слова. До этого же кроме как: «сестричка родная», «сестричка дорогая», ничего другого не слышала… Сели вечером пить чай, мать отвела сына на кухню и плачет: «На ком ты женился? На фронтовой… У тебя же две младшие сестры. Кто их теперь замуж возьмет?» И сейчас, когда об этом вспоминаю, плакать хочется. Представляете: привезла я пластиночку, очень любила ее. Там были такие слова: и тебе положено по праву в самых модных туфельках ходить… Это о фронтовой девушке. Я ее поставила, старшая сестра подошла и на моих глазах разбила, мол, у вас нет никаких прав. Они уничтожили все мои фронтовые фотографии… Хватило нам, фронтовым девчонкам. И после войны досталось, после войны у нас была еще одна война. Тоже страшная. Как-то мужчины оставили нас. Не прикрыли. На фронте по-другому было».
«Это потом чествовать нас стали, через тридцать лет… Приглашать на встречи… А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины — победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими… У нас, скажу я вам, забрали победу… Победу с нами не разделили. И было обидно… Непонятно…»
…………………………………..
«Первая медаль «За отвагу»… Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: «Вперед! За Родину!», а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась… И они все встали, и мы пошли в бой…»
Не так давно российские СМИ оживленно писали о том, что Краснодарское высшее военное авиационное училище начало принимать заявления от девушек. В приемную комиссию сразу же хлынули десятки желающих сесть за штурвал боевого самолета.
В мирное время девушки, которые осваивают военные специальности, представляются нам чем-то экзотическим. Но когда над страной нависает угроза войны, представительницы прекрасного пола зачастую обнаруживают удивительную храбрость и стойкость, ни в чем не уступая мужчинам. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда женщины наравне с мужчинами сражались на фронте. Они осваивали самые разные военные профессии и несли воинскую службу в качестве медсестер, летчиц, саперов, разведчиц и даже снайперов.
В тяжелых военных условиях молодые девчонки, многие из которых были вчерашними школьницами, совершали подвиги и гибли за Отечество. При этом они даже в окопах продолжали хранить женственность, проявляя ее в быту и трепетной заботе о товарищах.
Мало наших современников способны представить себе, через что пришлось пройти советским женщинам в годы войны. Уже мало и их самих - тех, кто выжил и сумел донести драгоценные воспоминания до потомков.
Одной из хранительниц этих воспоминаний является наша коллега, главный специалист научного отдела РВИО, кандидат исторических наук Виктория Петракова. Она посвятила свой научный труд теме женщин на войне, тема ее исследования - советские девушки-снайперы.
О тяготах, которые выпали на долю этих героинь (с некоторыми из них Виктории посчастливилось общаться лично), она рассказала «Истории.РФ».
«Парашюты выкладывали, чтобы взять на борт бомбы»
Виктория, я понимаю, что тема женщин на фронте очень обширна, поэтому давайте подробнее остановимся на Великой Отечественной войне.
Массовое участие советских женщин в Великой Отечественной войне - это беспрецедентное явление в мировой истории. Ни у нацистской Германии, ни у стран-союзников такого количества женщин в войне не участвовало, и, более того, за рубежом женщины не осваивали боевые специальности. У нас же они были летчицами, снайперами, танкистами, саперами, минерами…
- Российские женщины начали воевать только в 1941 году? Почему их стали брать в армию?
Это происходило по мере появления новых военно-учетных специальностей, развития техники, вовлечения в боевые действия большого количества людских ресурсов. Женщин призывали, чтобы высвобождать мужчин для ведения более тяжелых военных действий. Наши женщины находились на полях сражений и во время Крымской войны, и в Первую мировую, и в Гражданскую войну.
- Известно ли, сколько женщин в Советском Союзе воевало в годы Великой Отечественной войны?
- Историки до сих пор не установили точную цифру. В различных работах называется количество от 800 тысяч до 1 миллиона. В годы войны эти женщины освоили более 20 военных профессий.
- Много ли среди них было девушек-летчиц?
- Что касается летчиц, то у нас было три женских авиационных полка. Указ об их создании вышел 8 октября 1941 года. Это произошло благодаря известной летчице Марине Михайловне Расковой, которая уже на тот момент была Героем Советского Союза и обратилась непосредственно к Сталину с таким предложением. Девушки активно шли в авиацию, ведь тогда было много различных аэроклубов. Тем более в сентябре 1938 года Полина Осипенко, Валентина Гризодубова и Марина Раскова совершили беспересадочный перелет Москва - Дальний Восток длительностью более 26 часов. За выполнение этого перелета они были удостоены звания «Герой Советского Союза». Они стали первыми женщинами - Героями Советского Союза до войны, а во время войны первой стала Зоя Космодемьянская. Таким образом, история женщин в авиации в годы войны приобрела совершенно новое звучание. Как я уже говорила, у нас было три авиационных полка: 586-, 587- и 588-й. 588-й впоследствии (в феврале 1943 года) был переименован в 46-й Гвардейский Таманский полк. Летчиц именно этого полка немцы прозвали «Ночными ведьмами».
- Кого из военных летчиц того времени вы могли бы особо выделить?
- Среди женщин, пилотировавших истребители, одна из самых известных - это Лидия (Лилия) Литвяк, которую назвали «Белая лилия Сталинграда». Она вошла в историю как самая результативная женщина-истребитель: на ее счету было 16 побед - 12 личных и 4 групповых. Лидия начала свой боевой путь в небе над Саратовом, затем защищала небо Сталинграда в тяжелейшие сентябрьские дни 1942 года. Она погибла 1 августа 1943 года - не вернулась с боевого задания. Причем, интересно: у нее была боевая подруга, которая рассказывала о том, что Лидия говорила, что самым страшным для нее было бы пропасть без вести, потому что тогда память о ней была бы стерта. Собственно, так и получилось. И только в начале 1970-х годов в Донецкой области поисковые отряды нашли братское захоронение, в котором и обнаружили девушку. Изучив останки и сопоставив документы, установили, что это именно Лидия Литвяк. В 1990 году ей было присвоено звание Героя Советского Союза.
В уже упоминавшемся 46-м женском авиационном полку было очень много тех, кому это звание присвоили посмертно. Летчицы, когда ночью уходили на боевое задание, иногда выкладывали парашюты. А самолеты, на которых они летали, были практически фанерными. То есть, если в них попадали снаряды, самолеты мгновенно воспламенялись, а катапультироваться летчицы уже не могли.
- Почему они не брали с собой парашюты?
- Чтобы взять на борт больше бомб. Несмотря на то, что самолет легко мог загореться, преимущество его состояло в том, что он был тихоходным. Это позволяло незаметно подлетать к позициям противника, что повышало точность бомбометания. Но если снаряд все-таки попадал в самолет, очень многие сгорали заживо в пикирующих к земле бомбардировщиках.
«Мужчины плакали, видя, как гибнут девчонки»
- Известно ли, какой процент советских женщин смог дожить до конца войны?
Это очень сложно установить, если учитывать не вполне упорядоченную мобилизационную политику руководства в отношении женщин в годы войны. Статистики по потерям среди женщин вообще не существует! В книге Г. Ф. Кривошеева (Григорий Федотович Кривошеев - советский и российский военный историк, автор нескольких трудов о военных потерях Вооруженных Сил СССР - Прим. ред. ), которая является самым известным на сегодняшний день исследованием, где содержатся максимально точные данные о потерях, сказано о том, что женщин включали в общее число потерь - разграничений по полу не было. Поэтому число женщин, погибших во время Великой Отечественной войны, до сих пор неизвестно.
Как женщины справлялись с бытовыми трудностями на войне? Ведь здесь от них требовалась не только моральная, но и физическая выносливость.
- Женское здоровье на фронте было практически атрофировано, организм постоянно был в состоянии мобилизации - и психически, и физиологически. Понятно, что после войны люди «оттаивали» и приходили в себя, но на войне просто не могло быть по-другому. Человеку нужно было выживать, нужно было выполнять боевое задание. Условия были очень экстремальными. К тому же женщины попадали в смешанные подразделения. Представьте себе: пехота идет десятки километров - было сложно решить какие-то бытовые моменты, когда вокруг одни мужчины. Кроме того, не все женщины подлежали мобилизации. На войну не брали тех, у кого были маленькие дети, пожилые родители на иждивении. Потому что военное руководство понимало, что все связанные с этим переживания могут впоследствии сказаться на психологическом состоянии на фронте.
- Что требовалось, чтобы пройти этот отбор?
Необходимо было иметь минимальное образование и обладать очень хорошим физическим состоянием. Снайперами могли стать только те, у кого было отличное зрение. Кстати, на фронт брали много сибирячек - это были очень крепкие девчонки. В том числе внимательно относились к психологическому состоянию человека. Мы не можем не вспомнить про Зою Космодемьянскую, которая в тяжелейшие дни Московской битвы стала разведчицей-диверсантом. К сожалению, в настоящее время появляются различные негативные высказывания, которые оскорбляют память об этой девушке, обесценивают ее подвиг. Люди почему-то не пытаются отдать себе отчет в том, что она поступала в разведывательно-диверсионную часть, куда, естественно, не брали с отклонениями в психике. Чтобы служить там, необходимо было пройти медкомиссию, получить различные справки и так далее. Этой частью командовал майор, герой испанской войны, легендарный Артур Спрогис. Он явно бы увидел какие-то отклонения. Поэтому уже один тот факт, что ее зачислили в эту часть и она стала разведчицей-диверсантом, говорит о том, что человек был психически устойчивым.
- Как мужчины относились к женщинам-военным? Воспринимали ли их как равных боевых товарищей?
Это все складывалось очень интересно. Например, когда девушки-снайперы приезжали на фронт, мужчины относились к ним с иронией и недоверием: «Девчонок привезли!» А когда пошли первые контрольные стрельбы и эти девочки выбивали все мишени, уважение к ним, конечно, возрастало. Естественно, их берегли, снайперов даже называли «стеклышки». К ним относились по-отечески. Очень трогательную историю мне рассказала снайпер Клавдия Ефремовна Калугина. У нее было три снайперские пары, и всех звали Машами. Все трое погибли. Ее первая снайперская пара, Маша Чигвинцева, погибла летом 1944 года. Тогда шла операция «Багратион» - освобождали Белоруссию. Маша шевельнулась, и, видимо, оптика сбликовала на солнце. Немецкий снайпер выстрелил и попал ей чуть ниже правого глаза, навылет. Маша упала замертво. Клавдия Ефремовна рассказывала, что в тот момент она заголосила на всю линию обороны. На ее плач из землянки выбежали солдаты, пытались ее успокоить: «Не плачь, немец услышит, откроет минометный огонь!» Но ничего не действовало. Это и понятно: ведь со снайперской парой ты делишь кров, еду, секреты, это твой самый близкий человек. Ее похоронили летом в поле, где было много полевых цветов: могилу украсили ромашками и колокольчиками. Хоронить Машу пришли все, вплоть до командиров подразделений. А ведь это был уже 1944 год, и мужчины перевидали очень много смертей и крови. Но все равно на похоронах Маши все плакали. Когда ее опускали в землю, командир сказал: «Спи спокойно, дорогая Маруся». И все мужчины плакали, видя, как гибнут молодые девчонки.
«Когда они возвращались, звучали всякие неприятные вещи»
- А в каких войсках женщинам было служить опаснее всего?
- В 1943 году на Ленинградском фронте было проведено исследование о травматизме среди женщин различных военных профессий. Наиболее высок он был, естественно, в военно-медицинской службе - медсестры под пулями и осколками вытаскивали раненых с поля боя. Очень частыми были ранения у связистов, минеров. Если говорить о снайперах, то травматизм этой военной профессии, при всей ее опасности и сложности, был относительно невысок.
- Среди снайперов было много женщин? Как их обучали?
- В Советском Союзе действовала единственная не только в нашей стране, но и во всем мире женская снайперская школа. В ноябре 1942 года при Центральной школе инструкторов снайперского дела (мужской) были созданы женские снайперские курсы. Потом, в мае 1943 года, появилась Центральная женская школа снайперской подготовки, она просуществовала до мая 1945 года. Эта школа выпустила около двух тысяч курсантов-девушек. Из них потери - 185 человек, то есть 10 процентов от общего числа. Снайперов, во-первых, берегли, в атаку не пускали: они должны были воевать только в обороне. Снайперы в основном гибли во время выполнения боевого задания. Это могло произойти по случайной неосторожности: во время снайперских дуэлей (когда оптический прицел бликовал на солнце, немецкий снайпер делал выстрел, и, соответственно, снайпер с противоположной стороны погибал) либо под минометным огнем.
- Что стало с этими героинями после окончания войны?
Их судьбы складывались по-разному. Вообще, тема послевоенной реабилитации женщин-военнослужащих очень сложная. Память о женском подвиге в годы войны очень долгое время была предана забвению. Даже сами бабушки-ветераны рассказывали, как стеснялись говорить о том, что воевали. Это было сформировано негативным отношением в обществе, которое опиралось на разные истории про «походно-полевых жен». Это почему-то отбрасывало тень на всех женщин, которые воевали. Когда они возвращались, к сожалению, в их адрес могли звучать всякие неприятные вещи. Но я с ними общалась и знаю, чего им стоили фронтовые будни и боевая работа. Ведь очень многие возвращались с проблемами со здоровьем, не могли потом иметь детей. Взять тех же снайперов: они по двое суток лежали на снегу, получали челюстно-лицевые ранения… Эти женщины вынесли очень многое.
- Неужели не было военных романов со счастливым концом?
Были счастливые случаи, когда в условиях войны рождалась любовь, потом люди женились. Были печальные истории, когда кто-то из влюбленных погибал. Но все равно, как правило, истории тех же «походно-полевых жен» - это в первую очередь искалеченные женские судьбы. И нет у нас морального права судить и тем более осуждать. Хотя уже в наши дни кто-то, не имея, видимо, уважения к памяти, выдергивает только отдельные сюжеты из многогранной истории войны, превращая их в «жареные» факты. И от этого очень горько. Когда женщина возвращалась с войны, процесс привыкания к мирной жизни занимал долгое время. Нужно было осваивать мирные профессии. Работали в совершенно разных сферах: в музеях, на заводах, кто-то был бухгалтером, были и те, кто шел преподавать теорию в высшие военные училища. Люди возвращались психологически поломанными, очень сложно было выстраивать личную жизнь.
«Не все могли сделать первый выстрел»
Все-таки женщины - нежные и чуткие существа, их достаточно сложно ассоциировать с войной, убийствами… Те девушки, которые шли на фронт, какими они были?
В одной из моих статей изложена история Лидии Яковлевны Андерман. Она была снайпером, кавалером ордена Славы; к сожалению, ее уже нет в живых. Она рассказывала, что после войны ей очень долгое время снился первый убитый немец. В школе будущих снайперов учили стрелять исключительно по мишеням, а на фронте им пришлось столкнуться с живыми людьми. Вследствие того, что расстояние могло быть небольшим и оптический прицел приближал цель в 3,5 раза, зачастую можно было разглядеть обмундирование противника, очертания его лица. Лидия Яковлевна потом вспоминала: «Я в прицел видела, что у него рыжая борода, какие-то рыжие волосы». Он еще долго ей снился даже после войны. Но сразу сделать выстрел получалось не у всех: естественная жалость и качества, свойственные женской природе, давали о себе знать при выполнении боевого задания. Конечно, женщины понимали, что перед ними враг, но все равно это был живой человек.
- Как же они пересиливали себя?
Гибель боевых товарищей, осознание того, что враг творит на родной земле, трагические известия из дома - все это неизбежно оказывало влияние на женскую психику. И в такой ситуации вопрос о том, надо ли идти и выполнять свое боевое задание, не вставал: «…Я должна взять оружие в руки и мстить сама. Я уже знала, что у меня никого из родных не осталось. Моей мамы нет…» - вспоминала одна из снайперов. Повсеместно на фронтах женщины-снайперы начали появляться в 1943 году. На тот момент уже не первый год длилась блокада Ленинграда, сжигались села и деревни Белоруссии, у многих погибли близкие и боевые товарищи. Всем было ясно, что нам принес враг. Иногда спрашивают: «Чем нужно было обладать, чтобы быть снайпером? Может, это была какая-то предрасположенность характера, врожденная жестокость?» Конечно, нет. Когда задаешься такими вопросами, необходимо постараться «погрузиться» в психологию человека, который жил в военное время. Потому что они были такими же обычными девчонками! Как и все, мечтали о замужестве, обустраивали скромный военный быт, следили за собой. Просто война явилась очень мобилизующим фактором для психики.
- Вы говорили, что память о женском подвиге на долгие годы оказалась забытой. Что изменилось со временем?
Первые именно исследовательские работы об участии женщин в Великой Отечественной войне начали появляться только в 1960-е годы. Сейчас, слава Богу, об этом пишут и диссертации, и монографии. Женский подвиг сейчас уже, безусловно, утвердился в общественном сознании. Но, к сожалению, немного поздновато, потому что очень многие из них этого уже не видят. И многие, может быть, умирали забытыми, так и не узнав, что о них кто-то написал. Вообще, для изучения психологии человека на войне просто бесценными являются источники личного происхождения: воспоминания, мемуары, интервью ветеранов. Ведь они рассказывают о таких вещах, которых не найти ни в одном архивном документе. Понятно, что войну нельзя идеализировать, это были не только подвиги - было и грязно, и страшно. Но когда мы пишем или говорим об этом, нужно всегда быть максимально корректными, бережными к памяти о тех людях. Ни в коем случае нельзя навешивать ярлыки, потому что мы не знаем даже тысячной доли того, что там было на самом деле. Много судеб было поломано, исковеркано. И многие ветераны, вопреки всему тому, что пришлось им пережить, сохранили до конца своих дней ясный взгляд, чувство юмора, оптимизм. Нам самим многому учиться у них. И главное - всегда помнить о них с огромным уважением и благодарностью.
ППЖ: наложницы или боевые подруги? Женское лицо войны
Наученная твердыми шанкрами Первой мировой, гитлеровская армия с первых же дней войны в Европе развернула сеть солдатских и офицерских борделей. Они разворачивались по всем фронтам с такой же немецкой четкостью, как и медицинские лазареты: 5 пятнадцатиминутных бордель-талонов в месяц за 3 рейсхмарки на служивого.
Кроме того, дополнительные талоны в неограниченном количестве в виде незамысловатых солдатских служебных поощрений: расслабься — zich, zoldaten!
Провайдеры половой связи являлись госслужащими рейха, жили на казарменном положении по строевому уставу при жесточайшем медицинском контроле и приличной зарплате. Четко нормированный рабочий день, гарантированное право на отдых, защиту от издержек профессии в виде половых излишеств. Многие немки служили в борделях просто из патриотизма, за спасибо. 569 борделей… А сколько еще частных заведений!
Сначала блюли арийскую чистоту и использовали только западных европеек, а когда увязли в затяжные действия на советских фронтах, в ход пошли и представительницы-унтерменши, но под более строгим контролем. Кадровый вопрос на восточном фронте у немцев не стоял — многие женщины предпочитали работу в борделе угонам в лагеря или гастарбайтщине, предпочитали нормированную работу за деньги и паек возможности быть просто изнасилованной на улице, без спасибо.
Фото:
Почему я начала с немецких борделей? А потому, что война — это не только пиф-паф. Это обычная жизнь обычных людей из мяса и костей, всего лишь модифицированная под военный режим. И люди остаются людьми. И нет в истории армий, за которыми не плелись бы женские обозы. И те военачальники, которые понимали, что половые потребности воина-мужчины не консервируются, а лишь обостряются в условиях фронтового безрыбья, поступали гуманно по отношению к воюющим людям. И разумно. По отношению к физическому здоровью воина.
Было их около миллиона человек на фронтах . Одной миллионной была моя мама, служившая на бодо лично у маршала Ивана Христофоровича Баграмяна. Рост метр с кепкой, бараний вес, ножка 33 размера — ребенок в свои 19 лет. Жалел он ее до слез. И только высокое родительское покровительство маршала Советского Союза уберегло мою мать от участи ее сослуживиц-связисток — быть разобранными по его-превосходительствам, которые любили домашних птиц. Повезло маме: мой отец лично просил руки моей матери у маршала Баграмяна. А других, наигравшись, отправляли на передовую или в тылы с приплодом. Или дарили адъютантам.
За каждым штабом ездил свой гарем. Там по Сеньке и шапка была, и по мачо сомбреро: кто пожиже чином — тому санитарочка, кто погуще — целый военврач. Это не считая кочующих гаремов поющего персонала командования и высшего комсостава:
Я так высок и должностью и чином,
А ты нежна, проворна и легка.
Так подойди, разгладь мои морщины,
Согрей меня, седого старика…
Рядовой солдат, которому женский пол мог только сниться во сне, ух как ненавидел этих ППЖ — ведь прилюдно все творилось, нагло, не стыдясь:
Когда душа тоскует
И проклинает все в душе,
То много радости приносит
Нам дорогая ППЖ.
Она войдет, блестя очами,
Светлее станет в блиндаже.
Сейчас мы ласковы с тобою,
Успех имеешь ты везде,
Но я, солдат, своей душою
Вас презираю, ППЖ…
Было за что. ППЖ маршала Жукова военфельдшер Захарова получила боевую Красную Звезду за исключительно сексуальные услуги:
Санитарке за п***ду
Дали Красную Звезду,
А ребятам за атаку
Дали х… моржовый
В с***ку.
Маршал Рокоссовский открыто раскармливал свою военфельдшерицу — Галину Таланову. Тоже боевыми наградами не обидел. Что говорить о маршале Крючкове и его алчной супруге, социалистической соловушке Лидии Руслановой — тоже Красной Звездой отметил. Брежневский гарем гремел по всем фронтам: ППЖ медсестра Тамара не была обижена, певичка сочинская Анна получила промоушен в кино и на радио — спела на всю страну «На позицию девушка».
Фото: ru.wikipedia.org
Знали ли в Ставке? Знали. И закрывали хитрые глаза. Но в досье галочку ставили на черный для мачо день. А покуда наградной список на любовниц можно и подписать.
Пускай о нас лепечут глупо люди,
Молва течёт тихонько стороной,
Я прикажу, и преклоняться будут,
Как перед богом, все перед тобой.
И преклонялись. И устраивали свои темные делишки: 123 картины великих мастеров из Дрезденской галереи вывезла в свои покои Лидия Русланова. Даже по зоне она потом щеголяла в шубке и на каблучках! А какие контейнеры с сундуками гросс-германия отправляли ППЖ! А как они зажигали на фронтах!
Сапожки новые и шёлковые платья
Рассеют грусть твою, тревогу и печаль,
Потом представлю я тебя к награде,
И ты наденешь звонкую медаль.
Ты будешь грудь нести перед собою,
Как настоящий фронтовой герой,
А я тихонько эту грудь героя
Буду ласкать своею старческой рукой.
Женщины-фронтовички. Это — дважды героини. Кто не знает, скажу, что женского призыва в Советскую Армию не было. Большинство женщин пошли добровольцами в армию действительно из патриотизма. Некоторые пошли служить за гарантированную пайку. Для деревенской девушки из тьмутаракани армия была просто шансом спасти свою жизнь, рискуя ею.
Фото:
Была на фронте чистая женская и мужская любовь — служили ведь молодые совсем люди, салажата, почти дети. Была страсть неземная. Были ППЖ такие, что становились они и боевыми подругами, и женами. Но была и ненависть законных тыловых жен к фронтовым подстилкам, и презрение простых солдат, и подарки из-рук-в-руки адъютантам. И было бесправье младшей по чину женщины, страх «ссылки» в горячую точку или на расформирование, страх губы, трибунала. Забеременевшей была одна дорога — комиссовка, тыл, лишение аттестата. Для большинства простых санитарочек это иногда означало просто смерть.
В моей семье песню «Я так высок и должностью, и чином» пели с большим чувством. Вообще, знаете ли, раньше пели и за столом, и пели люди просто так — соберутся и поют. Трезвые, ради попеть. Папины и мамины друзья послевоенные, те, кого я хорошо помню, все прошли не одну войну, все — заслуженные, иконостасные. Мое место было, как всегда, за пианино: аккомпанируй и молчи.
А я хорошо помню лица этих людей: задумчиво-загадочные такие. И ведь каждому из них вспоминалась какая-то своя ППЖ, та, что по-симоновски:
Их жалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела.
Мужчины, поющие о своей молодости, о быстротечной любви или просто забаве, мужики, вспомнившие теплым словом этих таких разных своих женщин. Может быть, на какой-то момент они стали любезней, ближе и зримей, чем сидящие рядом сытые законные тыловички-генеральши:
Плюнь на всё, не хмурь свои бровёнки
И не таи печали на душе,
Так протяни ко мне свои ручонки,
Моя маленькая ППЖ.
Плюнь на все: что было, то было…
Обновлено 2.07.2018
Статья размещена на сайте 10.08.2012
Александр Ягольник, не мелите чушь. О какой пенсии нацистам вы говорите?
Очень хорошая статья, надоели эти приторно пропагандистские штампы о войне, о доблестной красной армии и прочий бред. Правду должны знать все, незачем идеализировать войну и писать только о подвигах.
Оценка статьи: 5
Неприятная статья. Обо всем можно написать двояко, у всякой медали две стороны.
Оценка статьи: 1
У моего деда была... хм... ППЖ... слово-то какое гадостное! Помню, очень удивилась, когда увидела фронтовую фотографию с отрезанным куском - бабушка в припадке ревности вырезала... Потом уже нашла конверт с фотографиями, там без вырезок... красивая была женщина. Дед мой ее помнил всю жизнь. Она с ним с 43 года до конца войны была. Дед говорил, что она помогла ему выжить и вернуться домой - к жене, к детям. И я думаю, что он говорил чистую правду. Так что я бы на ее могилу не плюнула, я бы ей поклонилась. Может, и меня бы не было, если бы не эта женщина.
И очень грустно, что вот этого - того, что в статье изложено - в школьных учебниках нет. "Половое воспитание" чуть не с детского сада есть, а этого - нет. А зря.Оценка статьи: 5
очень грустно, что вот этого - того, что в статье изложено - в школьных учебниках нет.
София Варган, а это разве не вы написали статью, как будет гнусно, если в учебниках это БУДЕТ?
К. Ю. Старохамская, ошибаетесь. Я написала статью о том, что не есть здорово перекашивать и перекрашивать историю. Что, говоря А, нужно сказать и Б, и наоборот.
Оценка статьи: 5
Моя мама поступала в 1945 году в Брянское медицинское училище. В тот год девчат-фронтовичек-санитарочек, кто успел дембельнуться, принимали в училище без экзаменов, как сейчас по собеседованию. В 1946 году и дальше прием был на общих основаниях, причем со скрипом. 47-49гг уже было сформировано общественное мнение против этих девчат. Всех поголовно, без разбору, обзывали ППЖО, проводились бесконеччные собрания о моральном облике советской девушки, с многозначительными ухмылками и прочая-прочая гадость. Преподаватели их тихо гнобили.
Мама дружила с Полей, она была фронтовичка, так главная у них комсомольская активистка, все зудела маме - не дружи с Полей, ты себя роняешь. Каково?
Много мама рассказывала об этих девчатах, жалела их. никогда не осуждала. И мне всегда говорила -это война, понимать надо, а не судить.
Оценка статьи: 5
Брюханова Ирина, моя мама сразу после войны наверстывала в учебе упущенное в войну время и в конце 40х (48? 49?) поступила в один из Ленинградских "МЕДов". В вечерней школе среди "просто отставших в обучении" были несколько фронтовичек. Две из них вошли в стихийно создавшуюся компанию, куда входила и моя мама (она не воевала, отстала сначала из-за блокады, потом из-за эвакуации). Со всей своей компанией они перезванивыались до ее смерти. С четырьмя бывшими одноклассницами она была особенно близка, из них две были фронтовичками. С ними мы дружили семьями до смерти моих родителей, а сейчас я с одной из наиболее близких ее подруг, фронтовичкой(из их компании 40х годов она одна жива), уже я поддерживаю связь - заехать привезти, скажем, арбуз-дыню (уборку-стирку-привоз продовольствия ей внуки-внучки-дети делают), поздравить с днем рождения, просто позвонить поздравить на какой праздник.
И НИКОГДА ДО ЭТОЙ СТАТЬИ, А ТОЧНЕЕ ДО ЭТОГО СТРАННОГО ОБСУЖДЕНИЯ Я НЕ ЗАДАВАЛСЯ ВОПРОСАМИ ППЖ.Оценка статьи: 3
Игорь Вадимов,
Согласна с Вами,обсуждение странное.
Статья мне очень понравилась, во многом перекликается с рассказами-воспоминаниями моей мамы. Как будто я в детство окунулась и услышала дорогой голос.
А вот комменты некоторые, лучше бы и не читала. Вызывают недоумение и грусть.
А с Полей-то мама переписывалась тоже очень долго. Поля рановато умерла, но замуж выйти успела и двое ребятишек было у нее. И всегда она об этом мечтала, так и говорила маме - раз уж я выжила, хочу жить и жить как все.
Память им вечная, поклон - женщинам войны.
Оценка статьи: 5
Брюханова Ирина, если уж говорить в более обобщенном ракурсе, то отношение к женщинам, находящимся в малочисленном составе внутри мужских коллективов со стороны женщин, лишенных этих коллективов или не имеющим широты выбора,(да и обабившехся мужчин), то оно всегда однозначное и на вторую букву русского алфавита. Это касалось и фронтовичек, и морячек дальнего плавания, и вольнонаемных в горячих точках, и редких женщин в экспедициях. (Вот тут очень уместно вспомнить ту же Гадюку). И тому немало послужили обесцененные высокие боевые награды высокопоставленным сожительницам, разные послабления и льготы другим категориям женщин в мирное время. Причем, такое же отношение распространялось и на женщин на оккупированных территориях. Я хорошо еще помню советские анкеты с хитрым вопросиком об оккупированных территориях. Это очень характерно для обывательского менталитета тоталитарных стран. На западе первая блеснувшая мысль будет - героиня! В СССР - голый алфавит. С этим сталкивались после войны многие фронтовички, сегодня сталкиваются женщины, плавающие на судах, вольнонаемные в частях, работающие в длительных командировках на точках. Вообще, так скажем, женщина - очень незащищенное создание в этом плане по сравнению с мужчиной. В вопросах чести мы совершенно не равноправны: что для мужчины честь, для женщины иногда просто позор.
На западе первая блеснувшая мысль будет - героиня! В СССР - голый алфавит.
Ну, не надо ненадо
И маркитантки, и пышки
исторгли немало слез из советских женщин
да и мужчины сурово сочувствовали дамам которых судьба
столкнула с трудностями и гадостностью даже и героического бытия.Ну разве что совсем уж маргиналы позлословят да попохабствуют
а менталитет в СССР был не слабже чем в нынешней России
возможно, чиста благодаря начитанности всех практически слоев, чем ныне мы похвастать отнюдь не можем.Вообще, так скажем, женщина - очень незащищенное создание в этом плане по сравнению с мужчиной. В вопросах чести мы совершенно не равноправны: что для мужчины честь, для женщины иногда просто позор.
Здесь безоговорочно соглашусь.
Однако, с учетом что все мужское = расходный материал матери-природы,
не числю несправедливостью.Оценка статьи: 5
Сергей В. Воробьев, все равно не могу себе представить американскую солдатку, которая хлесталась бы после вьетнамской войны сколько вьетнамцев она перефакала! А у нас в армии даже (тут очень специфический армейский язык создался - воины наши все говорят сокращениями - вот, надо будет статью об армейском языке черкнуть! - забуду ведь...) вьетнамочек провали LFM (Little Fucking machine). Вот то, что я знаю от ребят, воевавших во Вьетнаме: при каждой части немедленно образовывался добровольный бордель из местных девушек. Официально на довольствие их не ставили, но котловое подкармливание охотно обеспечивали, снабжали лекарствами, выдавали противозачаточные. Потому как представь себе картинку - у вражины-вьетнамки рождается ребенок от солдата США и по закону он уже является гражданином США! От вполне достоверных людей знаю, что о девушках очень "заботились" в этом плане. И все равно вьетнамочки умудрились нарожать кучу граждан США, которые потом последовали с матерями вместе в страну проживания папаши. Сейчас уже внуки этих "детей любви" образуют у нас огромную вьетнамскую общину, вполне ассимилировались и очень продуктивно платят налоги. Знаю лично многих польских детей любви, которые после войны переехали в ФРГ. Зато не знаю ни одного фестивального ребенка любви из СССР, которому бы позволили выбрать страну проживания отца. (Забуду, торкни меня со статьей об армейском языке, ок?)
не знаю ни одного фестивального ребенка любви из СССР, которому бы позволили выбрать страну проживания отца.
Примеров масса.
Немцы в моем городе
в куче наспунктов моей области
и особенно массово к Казахстане
пленные немцы оставили весьма весомый приплод в СССР.Эз этой массы ныне многие эмигрировали, немало осталось, а неопределившиеся так и кочуют гермашка/раша/прочиестраны.
Множество немцев не знают немецкого даже со словарем поскольку в школе учили английский.
Вобщем, за 37-й и 53-й говорить не стану,
а в 70-х открытие что твой новый школьный приятель немец
вызывало не панику, а любопытство - чем некоторые немчурята, а особенно немчурки, беззастенчиво пользовались
)))Зы
нивапрос, торкну
и откаментю мало не покажется.Оценка статьи: 5
Аминь.
Всем воевавшим - поклон и вечная память.Оценка статьи: 3
Про изнасилованных немок - из статьи "Секс-освобождение: "Эротические мифы Второй Мировой" с сайта svpressa.ru
Так что вполне неудивительно, что истории про два миллиона изнасилованных немок иллюстрируются геббельсовскими фотографиями из Неммерсдорфа, см. наш фоторепортаж к статье - там эти фотографии тоже есть. Просто больше, собственно, иллюстрировать нечем - если реальные зверства фашистов в оккупированных странах подтверждаются бесконечным количеством фотографий, документов, свидетельств, то истории про «азиатские орды насильников» подтвердить особо нечем - кроме вот эти пропагандистских фотографий из ведомства Геббельса и оценок двух главных берлинских госпиталей.
Если в двух словах, то есть документ из одной детской клиники в Берлине, по которому отцами 12 из 237 рожденных в 1945 г. и 20 из 567 рожденных в 1946 г. детей, были русские.А потом с этими цифрами (5% = 12/237 и 3,5% = 20/567) проделываются всякие манипуляции - если взять 5% от всех рожденных в эти годы (и плюс считать, что все эти дети появились в результате изнасилований) - то получаем, что из 23124 новорожденных в Берлине в 45-46 гг. - 5% - 1156 русские. Потом еще умножаем на 10 (допустим, что примерно 90% забеременевших после изнасилования немок делали аборты). Потом еще умножаем на пять (допустим, что беременели примерно 20% изнасилованных) - вот и получаем 60 тыс, т.е. 10% от 600 тыс. женщин детородного возраста, которые были в Берлине.
Плюс еще надо учесть, что бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от 10 до 70 лет (см. выше - у д-ра Геббельса), таких еще 800 тысяч (младше 18 / старше 45), если из них насиловали тоже 10% - прибавим их к тем 60 тыс, то и получаем, что хотели: больше 100 тыс изнасилованных только в Берлине. Потом экстраполируем на всю страну - и вот - 2 миллиона!
Т.е. эта цифра получается из 12 младенцев одной берлинской больницы, простым умножением и делением. Надо заметить, что даже по этому документу (см. скан) - 12 и 20 русских детей - это 7+5 и 16+4, т.е. у 7 и 16 новорожденных написано отец - русский, и только у 5 и 4 - русский/изнасилование, т.е. реально есть в наличии (один) документ про девять изнасилованных немок, точнее про немок, которые в роддоме указали - русский/изнасилование. И вот из этого документа и получились два миллиона и «азиатские орды»/"
Из статьи историка Игоря Петрова:
"Критика оценки.
I. Расчет основан на данных одной и только одной больницы. Нельзя не заметить, что в основе итогового результата в десятки тысяч жертв лежат в буквальном смысле слова единичные случаи. Насколько неустойчив расчет можно увидеть на простом примере. Добавим к «официально» рожденным в 1945 г. «русским детям» еще девятерых из графы «спорные случаи». Тогда «русских детей» станет 22 из 237 (9%), а общее количество жертв на основании расчета, аналогичного приведенному выше, увеличится со 110 до 198 тысяч.II. В табл. 1 графы «отец: русский» и «отец: русский/изнасилование» разведены. Тем не менее Б.Йор в своих подсчетах использует сумму обеих граф (особенно показателен здесь 1946 год: 16 в первой графе и 4 во второй). Правомочность суммирования вызывает сомнения3. По букве больничных записей «русскими детьми», рожденными в результате изнасилований, являлись лишь 9 из 804 (1,1%). Если взять в качестве основы это число, то количество жертв сократится со 110 до 24 тысяч.
Если же суммировать без оглядки, как это делает Б.Йор, то применяя данные той же таблицы 1 к союзникам, можно столь же легко обвинить американцев, англичан и французов в изнасиловании только в 1945 г. в Берлине около 50 тысяч женщин (5+1+1+4+2 к 567 дает 2,2%, далее по аналогии с расчетом выше).III Предположение, что 90% забеременевших после изнасилования женщин делали аборт, не подтверждается никакими аргументами кроме свидетельств очевидцев о массовости абортов. Почему массовость считается равной 90%, автор не объясняет. Между тем из табл. 2 следует, что в больнице Шарите аборт сделали 40 женщин из 118, т.е. не 90%, а 34%. Меняя в расчете лишь этот коэффициент, мы получаем вместо 110 тысяч 16 тысяч жертв.
IV Не вызывает сомнений, что пик изнасилований в Берлине пришелся на апрель-май 1945 г. Следовало бы ожидать пика рождаемости «русских детей» в январе-феврале 1946 г. Тем не менее в клинике «Императрица Августа Виктория» в 1945 г. родился больший процент «русских детей», чем в 1946 г. Как вообще «русские дети» могли рождаться в сентябре-октябре? Если, к примеру, это дети беженцев, то они не имеют отношения к берлинской статистике.
Не менее странно, что Б.Йор в п.1 расчета учитывает детей, родившихся до августа 1946 г., а в таблице 1 приводит данные за весь 1946 г.V Логика математического действия, проделанного в п.5 расчета (известная, как «русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80»), на мой взгляд, лежит за гранью добра и зла, и уж точно за гранью беспристрастного статистического исследования.
Из вышеизложенного очевидно, что использовать расчет Барбары Йор в качестве достоверной статистической оценки не слишком уместно. Подобного рода «арифметика» создает неограниченный простор для манипуляций. Меняя весьма произвольно подобранные коэффициенты, можно варьировать итоговое «количество жертв» в диапазоне от пары тысяч до нескольких сотен. Такая числовая эквилибристика ничуть не подчеркивает «историческую важность» проблемы, а скорее наоборот провоцирует снисходительно-насмешливое отношение к ней."
Татьяна Черных, Вы делаете выводы на основании одной-единственной статьи? В Германии опубликованы десятки книг на обсуждаемую тему, а в Германии пропаганда нацизма - подсудное дело, тут могут посадить за тату со свастикой...
Конечно, невозможно сколько-нибудь точно установить количество изнасилованных женщин: ведь тут можно опираться почти исключительно на устные свидетельства, и действительно остаётся простор для манипуляций - от миллионов (что явно преувеличено) до пары-другой тысяч (что столь же явно преуменьшено). Тем не менее, утверждать, что случаи изнасилования немецких женщин были единичными, никак нельзя...Оценка статьи: 5
Евгения Комарова, я не утверждаю, что случаи были единичными, но и 2 миллиона - цифра все-таки нереальная. В России тоже эту тему обсуждают, написано много статей, поскольку каждое 9 мая всплывает "сказ о двух миллионах немок". Очень модно сейчас стало очернять русских солдат и обелять фашистов. Детский концлагерь Саласпилс уже считается чуть ли не санаторием, бывшие эсэсовцы в Прибалтике выходят на парады.
Татьяна Черных, я не в курсе российской "моды", а в Европе сейчас "мода" на историческую правду, пусть даже и не всегда лицеприятную. Не все немецкие солдаты были зверями и не все советские - ангелами, вот и всё...
Не знаю, опять же, как в Прибалтике, но в Германии школьные классы в обязательном порядке возят в лагеря уничтожения, показывают крематории, газовые камеры, бараки, горы волос и обуви в музеях и рассказывают о зверствах нацистов. Рассказывают ли в России о том, что советские солдаты, увы, не только раздавали хлеб голодным немецким детишкам? Многие ли в России знают о страданиях восточнопрусских, судетских, силезских немецких беженцев и изгнанников? Это ведь тоже были женщины и дети...Оценка статьи: 5
Евгения Комарова, блажен, кто верует в объективность европейских историков. В России, кстати, не в лесу живут и пню-богу молятся. У нас издаются целые серии мемуаров немецких военных о второй мировой, также переведена на русский язык и книга, в которой озвучена эта цифра в 2 миллиона (Бивор "Берлин. Падение 1945"). Так что при желании много с чем можно ознакомиться.
По поводу школьной программы - почему бы не покаяться в учебниках французам, американцам, британцам?В последнее время в нашей прессе любят муссировать тему, что изнасилований в зоне оккупации наших союзников было на порядок меньше. Мол, у них и бордели были, и культура сексуального общения выше. Не будем далеко ходить за примерами. За первый день пребывания французских войск в Штутгарте было зарегистрировано 1198 случаев изнасилований немецких женщин. Распущенность французов была настолько невообразимой, что дело о сексуальном насилии над немками пришлось разбирать в сенате США. Сенатор Джеймс Эстланд, избранный от штата Миссури, в июне 1945 года докладывал о неслыханном преступлении, совершенном сенегальскими солдатами, входившими с туземные части французской армии. Туземцы в течение пяти дней насиловали несколько сотен женщин, загнанных в штутгартскую подземку. В то время французская сторона обвинила сенатора во лжи, мотивируя это тем, что в Штутгарте не было никакого метро, а сам докладчик был расистом. Можно было, конечно, согласиться с этой версией, если не принимать во внимание три факта. Во-первых, в Штутгарте тогда, действительно, не было метро. Но зато была подземная стоянка трамваев, которая со временем превратилась в автотоннель. Во-вторых, в те дни в полиции оказалось несколько заявлений об убийствах женщин, совершаемых людьми в чалмах. В то время такой головной убор могли носить только французские туземцы. И наконец, в-третьих, много лет спустя после окончания войны стали известны подробности взятия союзническими войсками итальянского города Монте Кассино. В составе союзников находились марокканские войска. Марокканцы были посредственными солдатами, зато им не было равных в убийствах пленных после завершения сражений. Они также отличились по части изнасилования гражданского населения. В ту ночь, после завершения битвы за Монте Кассино и организованного отхода немцев, дивизия марокканских солдат – 12 000 марокканцев – снялись со своего лагеря и, как саранча, опустились на группу горных сел в окрестностях Монте Кассино. Они изнасиловали в этих сёлах всех женщин и девочек, которых им удалось найти, – их число оценивается в 3000 женщин, в возрасте от 11 до 86 лет. Они убили 800 мужчин-сельчан, пытавшихся защитить своих женщин. Некоторых женщин они насиловали до такой степени, что несколько сотен из них от этого погибли. Марокканские солдаты отбирали самых красивых девушек для группового изнасилования, и длинные очереди темнокожих марокканцев выстраивались перед каждой из них в ожидании своей очереди, в то время как другие марокканцы держали жертвы. Двух сестёр, 15 и 18 лет, насиловали свыше 200 марокканцев каждую. Одна из них скончалась от этих изнасилований. Другая провела последние 53 года в психической клинике. Марокканцы насиловали в сёлах и юношей.
Сейчас немецкая сторона, придерживаясь нелепой политкорректности, не акцентирует внимание на этих фактах. Как же! Обличение туземных частей в массовых сексуальных преступлениях и расправах с немецкими и итальянскими женщинами, перед которыми меркнут некоторые зверства гитлеровцев, попахивает расизмом. Куда лучше приписывать все эксцессы русским. Те по привычке не только поверят в свою исключительную жестокость, но еще и извинятся. Вполне возможно, эта глава не появилась бы на свет, если бы не многочисленные публикации в «желтой прессе», где в приступе национального мазохизма, помноженном на изуверскую гордость, констатируется, что в советской зоне оккупации изнасилований было чуть ли не на порядок больше, чем у союзников. Непростительное отношение к своей истории. Никто не отрицает эксцессов, вызванных войной. Но это еще не позволяет издеваться над нашим прошлым. Если размах насилия, творимого красноармейцами, был настолько велик, то почему в сенате США предполагалось слушание о туземных частях французской армии?
В оправдание русских солдат могу сказать, что они ступили в Германию после тяжелейшей многолетней войны, которая коснулась практически каждую семью. У них были убиты жены, дети, поломана психика. А фрицы издевались над нашими женщинами и детьми, когда их фрау и киндеры сидели в полной безопасности. И по поводу этих беженцев - не эти ли мирные крестьяне разбирали как скотину рабочую угнанных в Германию белорусских и украинских детей? И почему после всего этого мы должны, вконец перепутав берега, впадать в какой-то мазохизм и навязывать детям чувство вины, за изнасилования, которые, в отличие от документально подтвержденных масштабных зверств немцев, не носили массового характера?Татьяна Черных, столь же блажен тот, кто верует в объективность историков российских, особенно нынешних, превращающих по заказу "сверху" Великую Отечественную в Великую Российскую войну. Так же, как во французской армии были сенегальцы и марроканцы, в советской были кавказцы, жители Средней Азии...Их, кстати, гражданские немцы боялись куда больше русских (украинцев, белорусов, евреев...) - то есть тех, кто действительно имел основания мстить за уничтоженных родных и близких и разорённые города и сёла. Если уж для Вас сенегальцы - французы, то тогда и чеченцы или казахи - русские? В таком случае, немку - соседку моей мамы (она родом из Тюрингии, входившей в советскую зону оккупации) изнасиловали русские (хотя она и говорит, что это были раскосые азиаты).
Ни одному нормальному человеку не может прийти в голову оправдывать зверства нацистов, но ведь женщины и дети за мужей и отцов не отвечают? Может быть, Вы полагаете, что советские бойцы имели моральное право мстить не только армии, СС и гестапо, но и женщинам с детьми? Или для Вас горе десятков тысяч попросту не стоит упоминания рядом с горем десятков миллионов? Эти десятки тысяч в Ваших глазах не являются людьми? А вот наши матери и бабушки считали иначе...Они по традиции русского милосердия к поверженному врагу подкармливали немецких военнопленных...
Речь идёт не о воспитании чувства вины в российских детях, а о понимании ими того, что война - грязное и кровавое дело, и преступления в ней, увы, совершали не только нацисты...Оценка статьи: 5
Евгения Комарова, давайте я еще раз проясню свою позицию, чтобы не было непонимания. Я нигде не писала, что русские солдаты имели моральное право мстить гражданскому населению. Просто указала, что в такой ситуации неудивительно, что у кого-то из солдат сорвало крышу. Советское руководство предпринимало беспрецедентные меры, чтобы предотвратить насилие над мирным населением. Это подтверждается множеством документов, в т.ч. официальными приказами о расстреле за насилие.
Я высказалась по данной статье, т.к. считаю свои дополнения важными: приложила интересные документы о том, как женщины попадали в эти бордели (под угрозой голодной смерти и расстрела), что "культурные" фрицы просто расстреливали женщин с вензаболеваниями,а также привела пример многочисленных фактов зверских садистских изнасилований (это в ответ на ваше "солдаты Вермахта насиловали редко". Т.е. я считаю, что в статье муссируется миф о 2 млн. изнасилованных немках, зато о страданиях советских женщин, над которыми немцы глумились и эксплуатировали их несколько лет, не сказано ни слова.
Также я дополнила, что нет существенных доказательств того, что изнасилования со стороны русских носили столь масштабный характер, как сейчас пытается представить западная пропаганда.
Персонально еще вас как для жительницы Германии указываю, что нигде я не писала, что немцы были поголовно изуверами или русские солдаты имели право мстить. Изнасилование- военное преступление и в советской армии, в отличие от немецкой, за это наказывали расстрелом.Эротические мифы Второй Мировой
Да ладно че там.. яснопонятно
что насиловали и немок, и русских,
и мужеложство процветает во всех армиях,
и вообще у войны неженское лицо.Оценка статьи: 5
Сергей В. Воробьев, любой человек здравомыслящий это понимает, но в статье написано, что гитлеровцы удовлетворяли свои потребности в борделях, а дикие орды славян (как по Гебельсу) насиловали немок. Т.е. про зверства немцев в отношении советских женщин не сказано ничего. Эта тема также замалчивалась и у нас. Из статьи военного историка Наиля Шаяхметова (примеры публикаций военного времени).
Есть ещё одна совершенно малоизвестная страница времен прошедшей войны, о которой в советские времена говорили и писали очень неохотно.
Здесь речь идет о сексуальном насилии над советскими женщинами со стороны солдат противника.
Партизанская разведка Северо-Западного фронта в середине 1942 года сообщала в штаб партизанского движения: «Многие женщины, ограбленные немцами и имеющие детей, вынуждены из-за куска хлеба сожительствовать с немецкими солдатами. Так, например г-ка Шура, жительница г. ДНО (Ленинградская область – Н.Ш.); 25 лет, имеет 2-х детей, муж в Красной Армии, сожительствует с немецкими солдатами, в частности с каптенармусом (заведующий вещевым складом – Н.Ш.) – из-за куска хлеба.
Если русская женщина, работающая у немцев в лазарете или санчасти, не соглашается сожительствовать с немецкими солдатами или офицерами, то её выгонят вон из этого учреждения. Такой факт был с гражданкой Валентиной…
В г. ДНО немецкие власти открыли публичный дом, в котором находятся 17 русских женщин в возрасте 20-35 лет. Рядом с публичным домом организован ресторан для немецких офицеров.
Женщин, заболевших венерическими болезнями, не лечат – расстреливают. Хозяином публичного дома является немецкий фельдфебель (старшина – Н. Ш.)…
Женщины, находящиеся в публичном доме, обязаны проходить врачебный осмотр, где медицинские работники, производящие осмотр, издеваются над русскими женщинами» (ф. СевЗапфр., оп.1351, д.913, л.л.58-86).
«Неисчислимыми страданиями и бедствиями отмечено хозяйничанье немцев в оккупированных районах Ленинградской области…
Голод, самый страшный и ужасный, царит в городах. Люди умирают на улицах. Жители Луги выходят за город и откапывают трупы животных, павших от ящура. На этой почве начались массовые заболевания. В городе ДНО фабрика-кухня отпускала 10 тысяч обедов в день, кроме того, было 4 столовых, 3 ресторана. Сейчас существует только один буфет. На нём надпись: «Буфет только для немцев». Когда голодные дновские женщины пошли к коменданту, он сказал:
Хотите есть, идите в дома терпимости…
Что-что, а публичные дома немцы открывали чуть не в каждом городе. В этом сказалась немецкая «культура». В Пскове даже два публичных дома. Зато закрыты больницы, амбулатории. В городах свирепствует тиф, всевозможные эпидемические заболевания». (научная библиотека ЦАМО РФ: Ленинградский институт истории ВКП(б). Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза. Ленинград, 1944 год, стр.376).
В акте о чудовищных преступлениях фашистских разбойников в рабочем поселке № 3 Синявского сельсовета Ленинградской области от 20 февраля 1943 года отмечено:
«…Двуногие звери насильно увезли в Ригу в дом терпимости девушек поселка. Об этом рассказывает дневник русской девушки…» (Там же, стр. 385).
В ноте НКИД СССР о повсеместных грабежах населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях от 6 января 1942 года приведено множество примеров изнасилования и убийств советских женщин, в том числе отмечено, что «В городе Смоленске германское командование открыло для офицеров в одной из гостиниц публичный дом, в который загонялись сотни девушек и женщин; их тащили за руки, за волосы, безжалостно волокли по мостовой».
Лидия Осипова, проживавшая в этот момент в г. Павловске Ленинградской области, сотрудничала вместе со своим мужем с немецкими оккупантами. 1 июля 1942 года она записала в своем дневнике: «…в комендатуре есть… ефрейтор, который лично порет провинившихся девушек…имеется одно «культурное» учреждение. Публичный дом для немецких солдат. Обслуживают его русские девушки по назначению коменданта…благоустроенный публичный дом…Здесь же заведует этим домом одна вполне приличная русская женщина. И не только заведует, но и благодарит Бога за такую «работу». И она сыта, и семья её сыта…».
Почему-то пособник фашистов, рассуждая о «приличной русской» заведующей, ничего не пишет о «русских девушках», которых насильно загнали в публичный дом.
Немецкие оккупанты, подчистую грабя население, лишали его всего жизненно необходимого, в том числе продовольствия, а затем, используя голод как инструмент безотказного воздействия на женщин, особенно имевших на иждивении детей и престарелых членов семьи, принуждали их из-за куска хлеба к сожительству или к работе в немецких публичных домах.
В данном случае действия немецких захватчиков по отношению к советским женщинам являются насильственными, грубо попирающими нормы международного права. Но даже в ходе Нюрнбергского процесса указанный вопрос отдельно не поднимался и не рассматривался. Здесь, кажется, все понятно: фашисты есть фашисты и от них другого трудно было ожидать иного.
В настоящее время в отношениях между США, Японией, Китаем и другими странами Юго-Восточной Азии на правительственном уровне рассматривается вопрос о сексуальном насилии над женщинами на территории оккупированных стран в годы Второй мировой войны. Уже появились факты материального возмещения морального ущерба секс-рабыням.
Наши депутаты Госдумы Федерального Собрания РФ данный вопрос игнорируют, видимо не желая осложнений с «другом Шредером». В тоже время поднимать его необходимо, так как женщин упомянутых категорий вскоре не останется в живых и вопрос исчезнет сам по себе.
продолжение - фрагмент из книги А. Васильченко "Сексуальный миф Третьего Рейха"
На Нюрнбергском процессе немецкая армия была обвинена в многочисленных преступлениях, совершенных в СССР, в том числе и массовых изнасилованиях. Но свидетели, участники и пострадавшие неохотно распространялись об этих зверствах. В Германии до сих пор не принято говорить, что сексуальное насилие над женщинами было одним из аспектов ведения боевых действий. По выражению одного из историков, немцы предприняли «психическую и культурную блокаду» в этом вопросе.
Однако в ходе «тотальной войны» уничтожаться должен был не только военный потенциал противника, но и его моральный дух. Для этого все средства были хороши. Изнасилования женщин разрешались как само собой разумеющиеся действия. Немецким солдатам внушали, что «в борьбе для достижения успеха любые средства хороши и необходимы». В ноте 6 января 1942 года Народный комиссар иностранных дел В.М. Молотовым говорил: «Нет предела народному гневу и возмущению, которые вызывают во всем советском населении и в Красной Армии бесчисленные факты подлых насилий, гнусного глумления над женской честью». Это только официальная реакция. Но до нас дошли многочисленные свидетельства, на которые сейчас в Германии предпочитают закрывать глаза.
Советские обвинители на Нюрнбергском трибунале в 1946 году представили многочисленные доказательства сексуальных преступлений, совершенных оккупантами на территории СССР. Ужасающие примеры. «В селе Семеновское Калининской области немцы изнасиловали двадцатипятилетнюю Ольгу Тихонову, жену красноармейца, мать троих детей, находившуюся в последней стадии беременности, причем шпагатом связали ей руки. После изнасилования немцы перерезали ей горло, прокололи обе груди и садистски высверлили их.
Освобожденная в начале сентября нашими войсками деревня Басманово Глинковского района Смоленской области после хозяйничанья немцев представляла собой сплошное пепелище. В первый же день фашистские изверги выгнали в поле более 200 школьников и школьниц, приехавших в деревню на уборку урожая, окружили их и зверски перестреляли. Большую группу школьниц они вывезли в свой тыл «для господ офицеров».В украинском селе Бородаевка Днепропетровской области фашисты изнасиловали поголовно всех женщин и девушек. В деревне Березовка Смоленской области пьяные немецкие солдаты изнасиловали и увезли с собой всех женщин и девушек в возрасте от 16 до 30 лет. Повсеместно озверевшие немецкие бандиты врываются в дома, насилуют женщин, девушек на глазах у их родных и их детей, глумятся над изнасилованными и зверски тут же расправляются со своими жертвами. В городе Львове 32 работницы львовской швейной фабрики были изнасилованы и затем убиты германскими штурмовиками. Пьяные немецкие солдаты затаскивали львовских девушек и молодых женщин в парк Костюшко и зверски насиловали их. Старика-священника В. Л. Помазнева, который с крестом в руках пытался предотвратить насилие над девушками, фашисты избили, сорвали с него рясу, спалили бороду и закололи штыком. В Белоруссии, возле города Борисова, в руки гитлеровцев попали 75 женщин и девушек, бежавших при приближении немецких войск. Немцы изнасиловали, затем зверски убили 36 женщин и девушек. Шестнадцатилетнюю девушку Л. И. Мельчукову по приказу немецкого офицера Гуммера солдаты увели в лес, где изнасиловали. Спустя некоторое время другие женщины, также отведенные в лес, увидели, что около деревьев стоят доски, а к доскам штыками приколота умирающая Мельчукова, у которой немцы на глазах других женщин, в частности В. И. Альперенко и В. М. Березниковой, отрезали груди.
В городе Тихвине Ленинградской области пятнадцатилетняя М. Молодецкая, будучи ранена осколком, была привезена в госпиталь (бывший монастырь), где находились раненые немецкие солдаты. Несмотря на ранение, Колодецкая была изнасилована группой немецких солдат, что явилось причиной ее смерти».
Уничтожение оккупантами населения русских, польских и чешских территорий шло в два этапа. Убийство еврейского населения следовало за первым туром грабежа и насилия. Вначале расправлялись с евреями. София Глюшкина вспоминала о немецком терроре: «Следующей ночью в 2 часа они снова постучались в дверь. Вошел комендант и направился к жене недавно казненного еврея. После ужасной кончины своего супруга она не переставала рыдать. Плакали также ее трое детей. Их вывели. Мы думали, что их убьют. Но немцы оказались еще большими изуверами. Их сначала изнасиловали внизу во дворе».
Многочисленные свидетельства говорят о том, что расовые принципы «коричневой империи» не удерживали солдат от изнасилования женщин «низших рас». Заседание судейской коллегии СС в 1943 году пришло к выводу, что в соответствии с нюрнбергскими расовыми законами наказанию должен был подвергнуться каждый второй эсэсовский чин. Для Ваффен-СС нарушение этих законов каралось смертной казнью, о чем говорилось в многочисленных директивах Генриха Гиммлера. Тем не менее эти распоряжения не выполнялись. Комендант эсэсовцев, базировавшихся в Латвии, заявлял, что для них эти приказы не имели силы.
Если дело и доходило до суда, то наказания для эсэсовцев и немецких солдат были смехотворными. Так, например, после изнасилования 70-летней русской старухи и ее дочерей наказание девяти эсэсовцев заключалась лишь в переводе в другую воинскую часть. В другом случае трое немецких военнослужащих после изнасилования русской девушки были всего лишь понижены в звании.
На Западе за подобные преступления офицеры и солдаты несли куда более строгое наказание. За примерами далеко ходить не стоит. За изнасилование француженки один немецкий офицер был приговорен к пяти годам концентрационного лагеря.
Безнаказанность немецких солдат и эсэсовцев только потворствовала сексуальному насилию. В Польше немецкие оккупанты каждую ночь предпринимали вылазки в еврейские гетто. Не стеснялись они и днем. Они заставляли раздеваться попавшихся женщин и девушек, приказывая им лечь на землю. После этого наиболее привлекательные насиловались самым грязным образом.
Еврейский гинеколог в Варшавском гетто свидетельствовал следующее: «Массовые изнасилования происходили в стекольном магазине на улице Свитокер. Немцы прямо на улице хватали самых красивых и здоровых девушек, заставляя их упаковывать в магазине зеркала. Когда девушки завершали работу, их насиловали». На улице Франциска в Варшавском гетто немецкие офицеры взяли в заложницы сорок еврейский женщин. Их затащили в один из домов, заставили напиться и танцевать голыми, после чего их изнасиловали.
На фоне этих преступлений вопрос: возможно ли вообще, чтобы имелись добровольные сексуальные контакты между немецкими солдатами и гражданским населением? – кажется циничным.
Настоящие любовные связи в преобладающем большинстве были просто невозможны. Если принимать во внимание идеологию СС и вермахта, то действия оккупантов вылились в отвратительнейший коктейль и военного насилия, презрения к женщинам и расизма. Так как на Восточном фронте шли постоянные бои и военные части надолго не задерживались в одном месте, не могло быть и речи о возникновении подобия мирной жизни, которое мы могли наблюдать на Западе. Немногие добровольные сексуальные контакты, которые все-таки имелись, предпочитали не афишировать. Сами немецкие солдаты опасались строжайших наказаний за «братание с представителями низших рас». Сами женщины тоже не собирались распространяться о подобных связях, так как в конце войны и на Востоке, и на Западе они могли подвергнуться суровым репрессиям со стороны своих же соотечественников. Многие наши сограждане, пригнанные в годы войны на принудительные работы в Германию, после 1945 года оказались в сталинских лагерях. Они воспринимались как политически неблагонадежные люди, так как имели контакты с немцами. Принудительность выселения, как правило, не бралась в расчет
Чувства стыда и страха перед политическими репрессиями заставили на десятилетия замолчать женщин Восточной Европы. И до сих пор у нас не принято говорить о добровольном сожительстве с немецкими солдатами. Как ни парадоксально, но в отличие от западных стран у нас до сих пор не имеется ни одного научного исследования по данной тематике, по этой проблеме не ведутся общественные дискуссии. Единственным источником, проливающим свет на сексуальные преступления оккупантов, являются документы, представленные советскими обвинителями на Нюрнбергском трибунале. Но все это можно объяснить – никто не заинтересован вытаскивать на белый свет грязное белье, и уж тем более никто не жаждал вновь возвращаться к болезненным воспоминаниям. О подобных связях пытались забыть сразу же после окончания войны. Приведу шокирующий пример. Прижитого в годы войны «немчонка» женщины далеко не всегда оставляли в живых. Известны случаи, когда мать собственноручно убивала младенца, потому что он «сын врага». В одном из партизанских воспоминаний описан подобный случай. За три года, пока в деревне «столовались» немцы, русская женщина прижила от них троих детей. В первый же день после прихода советских войск она вынесла свое потомство на дорогу, положила рядком и с криком: «Смерть немецким оккупантам!» разбила всем головы булыжником…
Отсутствие обсуждения по этой тематике в России привело к тому, что в Германии до сих отказываются признать свою ответственность за сексуальное насилие, которое творили немецкие солдаты на территории СССР. Видимо, эта щекотливая тема ждет своего часа, когда уйдут из жизни те, кого она касается. Не стоит забывать, что для старшего поколения немцев сексуальные преступления во время войны ассоциируются с «Иваном, насилующим женщин», а вовсе не с доблестными солдатами немецкой армии. Это был некий эффект замещения, шоры, за которые пытались спрятаться немцы. Нельзя отрицать, что бойцы Красной Армии не раз совершали эксцессы на оккупированной немецкой территории. Но они были всего лишь ответной реакцией на зверства, совершенные немцами, которые развязали Вторую мировую войну.
Смелая вы женщина, мадам. Такие темы берете.
тема-женщина на войне...какая разница - в Гражданскую, отечественную? про "плакаете"- у меня ни слова, я писала о большой популярности Руслановой у народа, у фронтовиков.Не думаю, что если бы это было правдой, люди продолжали бы ей симпатизировать.У нас скорее с радостью камнями закидают вчерашних кумиров, чем будут прощать подобное. А то, что власти любят компрометировать любимцев,это тоже ни для кого не секрет...да и не в Руслановой дело.Вы писали так, как будто женщина на фронте-это обязательно подстилка...
я писала о большой популярности Руслановой у народа, у фронтовиков.Не думаю, что если бы это было правдой, люди продолжали бы ей симпатизировать.
Люди вполне симпатизируют и
А. Пугачевой (кста, неплохо пела)
- иже с нею (тоже неплохо поют)
- и даже этим прошманд*м пусям, кривляющимся под фанеруИ воздают им по заслугам их - кому дворцы звания медали яхты
а кому-то 2 года каталажки и всемирную популярность (кста, легко конвертируется, благо товарный знак заране зарегистрирован)Разговор то не о том совсем.
А о том, что если встретите где-нибудь случайно ППЖ или фронтовую подстилку - поклонитесь ей.
Или хотя бы просто не плюйте на могилку.
Вы писали так, как будто женщина на фронте-это обязательно подстилка...
Не, ну вы точно какую-то другую статью прочли.
Оценка статьи: 5
И всё таки большинство ППЖ занимались этим делом добровольно без принуждения. Некоторым льстило внимание генералов. Другие ради подарков чинов и наград.
(Медаль за "Боевые заслуги" была вообще дискредитирована так, что многие стыдились её носить).Андрей Владимиров, ах ну да, если выбор между концлагерем, изнасилованиями, голодухой - тогда да, без принуждения.
Какие чины и награды у тех, кто обслуживал солдат? а?
Катя Марьина,
А резве солдат кто то обслуживал?
Обслуживание - это проституция.
ППЖ это индивидульная любовница, а тема проституции к статье отношение не имеет.Андрей Владимиров,"Многие немки служили в борделях просто из патриотизма, за спасибо. 569 борделей … А сколько еще частных заведений!" - да, и если вспомнить Ремарка, то обслуживали, еще как обслуживали, к сожалению.
Катя Марьина,
Ещё раз. В борделях "работали" проститутки, а не ППЖ.Андрей Владимиров, в статье написано про бордели?
Катя Марьина,
Вы прикалываетесь или вправду такая?"Андрей Владимиров,"Многие немки служили в борделях просто из патриотизма, за спасибо. 569 борделей… А сколько еще частных заведений!"- да, и если вспомнить Ремарка, то обслуживали, еще как обслуживали, к сожалению"
Андрей Владимиров, во-первых не хамите."В борделях "работали" проститутки" и "тема проституции к статье отношение не имеет" - так я вам и пишу что в статье написано про бордели, цитату привела. Вы же утверждали что про проституток в статье ничего нет.
Катя Марьина,
Ещё раз (он же последний).
ППЖ и проститутки - это разные темы и явления.
ППЖ проститутки!Андрей Владимиров, да сколько угодно, лишь бы вы поняли. В статье может рассказываться о разных явлениях. И о борделях автор тоже написала, причем в положительном ключе. Значит это имеет отношение к статье.
"И всё таки большинство ППЖ занимались этим делом добровольно без принуждения" - я писала до этого о борделях и слово ППЖ не увидела. Признаю свою ошибку.
"многие женщины предпочитали работу в борделе угонам в лагеря или гаст-арбайтщине, предпочитали нормированную работу за деньги и паек " - а что, их спрашивали что ли?
"И те военачальники, которые понимали, что половые потребности воина-мужчины не консервируются, а лишь обостряются в условиях фронтового безрыбья, поступали гуманно по отношению к воюющим людям. " - но не по отношению к женщинам.
Катя Марьина, женщину считают человеком немногие. даже среди самих женщин таковых меньшинство...
Оценка статьи: 5
Елена Белинская, вот это-то и пугает.
Очень интересно.
PS Как хорошо, что сейчас не военное время, и все думают о любви и сексе!)))))))))))))).
Оценка статьи: 5
Стоп-стоп...Мухи отдельно, плиз. Гадюка была о гражданской войне. И о ППЖ гражданской войны. Вообще-то Алексея Толстого надо читать, а не смотреть в кине. Да и хранить стишки я привыкла не дома, а в голове. И стишки эти, и частушки, и песни на эти стишки знали наизусть все люди моего поколения. Надо, же такую гадость в голове храню как советская поэзия и фольклор...
Стопудово. рассказ намного сильнее киношки.
К. Ю. Старохамская, и главное - не про то. Графство все-таки наружу вылезает.Породу не пропьешь...
это вы не поняли, о чем я...причем тут отдаются без любви Я писала об обобщающем характере статьи, агрессивности...вообще не понимаю- столько лет хранить в доме стишки эти...эта тема -женщина на войне -поднималась,например, в повести А.Толстого "Гадюка". Повесть была экранизирована, роль главной героини просто исключительно сыграла Нинель Мышкова... было все - и тюрьма. и попытки применить насилие к женщине на фронте, и чистая любовь на войне, и ненависть мещан после войны, тех, кто считал, что на женщина фронте - это исключительно...пппж-походно-полевая жена.Мышкова многих заставила плакать, талантливая актриса и потрясающе сыграла... я поставила 3 статье,мне не понравилась она
Cветлана Мамедова, вам не статья не понравилась, а ужасная реальность, которую она приоткрывает.
Это часто бывает, что плохую статью про мимимишные вещи хвалят, а хорошую статью про что-то плохое - ругают. не могут отличить - что-то не нравится, а что?А кому это понравится. Только не надо валить свое неудовольствие на того, кто назвал вещи своими именами.
К. Ю. Старохамская, Вы всегда все за всех знаете?И что мне на самом деле не понравилось,и прочитала ли я Толстого перед тем, как фильм посмотреть? Лаура, в отношении породы Вы правы-Зотова была из дворян.однако это не спасло ее психику,слишком много предательств-среди белых, красных...
чувство омерзения после этой статьи...в нашей семье из женщин на фронте оказалась только одна женщина -жена 19-летнего брата отца.Она погибла в один день с ним - он сгорел живьем в танке, она выносила раненых с боя...Еще знала женщин, которые прошли войну. Милые, интеллигентные.Одна - писательница, другая работала в МВД, была единственной женщиной -полковником в нашей республике.Работа не из легких, но вот про нее никто никогда не мог сказать дурного слова, умница и авторитет высокий.Имела мужа-грузина, двух сыновей,но до конца жизни носила фамилию своего первого мужа, погибшего на фронте...Вот так, походя, обвинить всех женщин, прошедших фронт, облить грязью...сколько злобы...У женщин, которых вы назвали, есть дети, внуки...на них ложится пятном...зачем? С какой целью? Если следовать вашей логике, то и мама вряд ли осталась белым агнцем на фоне этого беспредела, просто вам всего не сказала. А Лидия Русланова была после Шульженко самой любимой певицей фронтовиков...после войны была в запрете, но ведь народ любил, невзирая ни на что...Как у нас могут оклеветать, вы и сами массу примеров можете привести,кто знает, как фабриковались дела,она-то матерщинница была, могла и сказануть что-то, вот в ответ и смастерили...до тюрьмы довели
Cветлана Мамедова, Русланова была мародрека и села за мародерство. Сокровища, которые у них с мужем описали она приобретала у блокадников, у арестованных с конфискации. Она ограбила дрезденскую галлерею - 123 картины великих мастеров, гобелены пообдирала, 600 метров одной парчи. Сидела она за сорок контейнеров награбленых трофеев. И если у нее есть дети и внуки, то они прекрасно знают кто их мамаша и бабушка. Кстати эта особа после отсидки еще потребовала вернуть ей 6 кг золота. И кое-что ей Жуков даже вернул. Умение петь высокоинтеллектуально про валенки не помешало Руслановой быть мародеркой и воровкой. Если вы плакаете от кина про гадюку и от валенков, это ваша личная проблема. На исторические факты это никак не влияет.
чувство омерзения после этой статьи...
Отчего ж омерзение то? не секрет, что женщины иногда отдаются без любви,
и также не секрет что в военное время влюбиться в по-настоящему геройского лейтенанта или главкома - легче легкого.Вот так, походя, обвинить всех женщин, прошедших фронт, облить грязью...сколько злобы...
Похоже, вы какую-то другую статью прочли.
Оценка статьи: 5
Как всегда, блестяще, Лаури Ли!
А вот раз уж Вы столько стихов и песен процитировали...Можно мне тоже в тему?Отрывок из М. Светлова:
Большая дорога
Военной удачи!
Здесь множество
Женщин красивых бежало,
Армейцам любовь
Отдавая без сдачи,
Без слез, без истерик,
Без писем, без жалоб.
По этой дороге
От Волги до Буга
Мы тоже шагали,
Мы шли задыхаясь,-
Горячие чувства
И верность подругам
На время походов
Мы сдали в цейхгауз.
К застенчивым девушкам,
В полночь счастливым,
Всю ночь приближались
Кошмаром косматым
Гнедой жеребец
Под высоким начдивом,
Роскошная лошадь
Под стройным комбатом.
Я тоже не ангел -
Я тоже частенько
У двери красавицы
Шпорами тенькал,
Усы запускал
И закручивал лихо,
Пускаясь в любовную
Неразбериху.
Нам жены простили
Измены в походах,
Уютом встречают нас
Отпуск и отдых.
Чего же, друзья,
Мы склонились устало
С тяжелым раздумьем
Над легким бокалом?
Большая дорога
Манит издалече,
Зовет к приключеньям
Сторонка чужая,
Веселые вдовы
Выходят навстречу,
Печальные женщины
Нас провожают...
Но смрадный осадок
На долгие сроки,
Но стыд, как пощечина,
Ляжет на щеки.
Простите нам, жены!
Прости нам, эпоха,
Гусарских традиций
Проклятую похоть!А это - из Б.Окуджавы:
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.Оценка статьи: 5
Евгения Комарова, до сих пор не закрыто дело двух немецких военных историчек - они выступили с иском от имени миллиона с лишним изнасилованных немок. Мне надо порыться, чтобы найти их имена. Но это известный исторический процесс ФРГ, начатый где-то в 60-ые годы после возведения стенки. А насчет Пруссии, то родители рассказывали, что когда они входили на территории, гражданского населения уже не было. Специально высылался авангард чтобы их согнать. Иначе части разбредались по городкам и хуторам. Мать говорила, иногда просто горячие горшки с пища оставались на столах. Но особисты говорили, что она отравлена уходящим населением. Из колодцев тоже запрещали пить, боялись отравлений.
Лаура Ли, один из моих дедов закончил войну в Кёнигсберге...Это он об изнасилованиях рассказывал.
А здесь знакомые немки из Восточной Германии (Берлин, Магдебург, Бранденбург) тоже рассказывали - разное. И про групповые изнасилования, и про романтическую влюблённость, и про офицерские пайки, отданные голодным девчонкам "за так", из жалости...
Там, где стояли американцы и англичане, немки продавались просто повально - за чулки, за шоколадку, за пачку аспирина...Голод и нищета в первые годы после войны были жуткие...Немецкие писатели написали об этом немало горьких рассказов, повестей, романов...Оценка статьи: 5
Ни один человек сейчас уже не осудит походно-полевых жен, т.к. все понимают, что война судьбы ломает и перетасовывает как колоду карт.
Но почему-то надо обязательно тыкнуть носом русских солдат в эти миллионные мифы об изнасилованных немках, количество которых увеличивается в геометрической прогрессии из года в год. Не согласна с тем, что немцы типа как порядочные посещали бордели. Можно подумать, они мало насиловали русских женщин и издевались над ними.Татьяна Черных, что значит не согласна с тем, что немцы как порядочные бордели посещали . Как эту фразу понимать?Не согласна вообще с идеей солдатских борделей? Или что немцы должны были бордель-талоны сдавать обратно и охотиться за козами? Я назвала цифру борделей. Это статистика. Нюанс тут в другом: я уже упоминала. что изначально в борделях работали только европейки. Командование препятствовало, чтобы славянки обслуживали немецких солдат - западло немцу. Первый чисто славянский бордель открыли в Харькове. Брали официально на работу славянок и платили им из казны рейсмарками. И вот по какой причине: на оккупированной Украине стали открываться подпольные славянские бордели. Солдатам не надо было никого насиловать - улица была полна предложений. Уследить за вензаболеваниями, поставить под контроль здоровье солдата заставили командование открывать славнские бордели, вступившие в конкуренцию с неславянскими. Киевляне до сих пор не знают, почему когда зотят обозвать женщину, ей говорят " ты с Подола". Там, на Подоле, который потом советская власть затопила с тысячами людей и был район красных фонарей с официальными и подпольными борделями. В общем. Таня, согласна или не согласна, но это исторический факт, все материалы доступны. И русских, и немецких солдат много есть во что тыкать носом. На то она и война. Синоним слова насилие.
Лаура Ли, район красных фонарей,возможно, и был во время оккупации на Подоле, тем более, что Подол был еврейским районом: там находилась и находится ортодоксальная синагога (а хасидская синагога, известная под именем "синагоги Бродского", была до революции в районе Бессарабки, потом её закрыли, превратив в театр оперетты, а в независимой Украине снова открыли). После Бабьего Яра многие квартиры, а то и целые дома на Подоле опустели...
А вот затопило как раз не Подол, а Куренёвку, и произошло это в 13 марта 1961 г. в ходе работ по замыву Бабьего Яра. Хотели скрыть одну трагедию и спровоцировали другую...Оценка статьи: 5
Евгения Комарова, ну, все верно. Район зачистили от евреев и открыли бордели. Кстати, о Подоле. Где-то в конце 70-х американская еврейская женская организация Зарем Орт посещала Киев в рамках там чего-то. Они потребовали отвезти их в Бабий Яр возложить цветы. Мне рассказывала одна активистка из Джуйки, что табличку со свежей еще краской установили буквально перед их приездом - земля еще была мокрая вокруг и краска свежая. А многие женщины хотели поехать именно на Подол (посмотреть где их корни фамильные) - им отказали. Сказали, что эта зона закрыта для посещения иностранцев. С Куреневкой ты права, но одна малина - им важен результат: там Яр, тут Куреневка. Главное - зачистить. Интересно, что дед моего мужа держал весь конный парк Киева. Когда появились первые конки, то коней брали именно у него. Потом пришли Советы и коней у деда отобрали. Кони пошли к Буденому.А потом пришли немцы и Жуков сдал Киев вместе с конями. А сам пошел в Бабий Яр. В общем, всех распределили кого куда. о Куреневке хорошо писала Старохамская, я помню. Мощная такая статья.
Лаура Ли, я же киевлянка! Нашим соседом по квартире был Владимир Давыдов - тот самый, бежавший из концлагеря "Бабий Яр", о котором писал А.Кузнецов. Кузнецов не раз бывал в нашей квартире, и мои родители его хорошо знали. Увы, я-то сама тогда пешком под стол ходила...
В конце 70-х в Бабьем Яре, как известно, ещё никаких памятников не было. Лежал камень (вовсе не там, где расстреливали...), на котором было написано, что здесь-де будет сооружён памятник мирным советским гражданам - жертвам фашистов (о евреях, ясен пень, ни слова!). И после выступления В.Некрасова там 29-го сентября, в день расстрела, дежурили разъезды конной милиции, дабы "больше двух не собирались". Но у меня было очень раннее антисоветское воспитание - и в семье,и вне её - и мы, группа подростков, под предводительством двух святых женщин (как ни парадоксально, руководительниц районного Дома пионеров!), ранним утром 9 мая и 29 сентября (ранним - это в 6 часов утра) собирались, чтобы возложить цветы к этому камню и сбросить букеты в обрыв, с которого сбрасывали людей...Оценка статьи: 5
Татьяна Черных, мне прочиталось в статье как раз то, что ППЖ разные бывали - и по большой взаимной любви, и от безысходности (а вдруг завтра убьют, а мы, такие молодые, так и не узнаем, что такое любовь?), и по принуждению, и за доппайку, трофеи и ордена...
Изнасилований немок сначала было очень много (прежде всего - в Восточной Пруссии, первой захваченной немецкой территории) - так пугающе много, что довольно быстро появился приказ, согласно которому за изнасилование полагался расстрел, и волна изнасилований резко пошла на убыль. Однако этот приказ коснулся только действующей армии, а не вертухаев в лагерях для перемещённых лиц и других лагерях, куда попадали немецкие женщины.Данных по изнасилованиям других европейских женщин, как правильно заметила Лаура, вообще нет...
В немецкой армии тоже действовал аналогичный приказ, и аналогично не касался он лагерной охраны и тюремщиков. . И это при том, что почти все контрактники и кадровые спешат заключить брак до ухода в действующую армию чтобы оставить семье аттестат и страховку в случае гибели. А после дембеля, в основном, политика "не спрашивай - не говори". Кто смеет спросить в семье с вернувшегося солдата-солдатки?
Другой вопрос - оккупированные немцами территории СССР. Где-то была цифра, что на конец 42 года от немцев родилось около 500 тысяч детей. Ужасна была их судьба и судьба матерей. Беременную мать могли и расстрелять, или с ребенком сослать в Сибирь. И подделывали матери дату рождения детей, чтобы избежать такой участи.А то, что для командного состава существовали ППЖ - так это не секрет. Расхожий анекдот, что когда Сталину доложили о наличии женщин у Рокоссовского, он спросил, - А женщины на него обижаются? И когда ему ответили - Нет, то он удовлетворенный замолчал и не сделал никаких оргвыводов.
Зря Маршала Жукова приплели. На нём была огромная ответственность и было ему не до секса.
Разум Искусственный, предполагается что человек с таким ником в состоянии открыть гугл и прочесть поименно весь список любовниц Жукова, награжденных боевыми наградами. Мы перевелись в ОдВО после Жукова уже при Бабаджаняне. До 56 года командующий разгонял жуковский гарем и прихлебательскую обслугу. А вот теперь цитата лично из Жукова (объяснительная записка) когда его в зимой 48 года Сталин вызвал на ковер за мародерство (там хорошая история с золотым чемоданчиком была и с продажей гебельсовского мерседеса) и разврат в войсках. Это цитата:
"Я подтверждаю один факт - это мое близкое отношение к З., которая всю войну честно и добросовестно несла свою службу в команде охраны и поезде главкома. З. получала медали и ордена на равных основаниях со всей командой охраны, получала не от меня, а от командования того фронта, который мною обслуживался по указанию Ставки. Вполне сознаю, что я также виноват и в том, что с нею был связан, и в том, что она длительное время жила со мною. То, что показывает Семочкин, является ложью. Я никогда не позволял себе таких пошлостей в служебных кабинетах, о которых так бессовестно врет Семочкин.
К. действительно была арестована на Западном фронте, но она была всего лишь 6 дней на фронте, и честно заявляю, что у меня не было никакой связи". Конец цитаты.
Жил Жуков в санатории Волна на Фонтане. Один - во всем санатории. Туда автобусами баб возили. Особенно он уважал коллектив песни и танца округа.
Их прямо с концертом в костюмах туда и таскали.
А я знаю это от моих родителей, которые знали это и от Бабаджаняна, и от Василия Сталина (были в ВВС КА два Васьки - большой и маленький. Один был Сталин, второй, маленький, - мой отец по прозвищу Васька-батя), и от Новикова, и от других лиц вышкомсостава. После войны все знали о подвигах Жукова и знали как близко он был от ареста и расстрела как мародер и бабник. И это была огромная заслуга Бабаджаняна, что он очистил округ от жуковского бардакаЛаура Ли, давал жару маршал Смерть...
прямо видно, как он за каждого солдата в перерывах между перекурами думал...Оценка статьи: 5
Моя мама после авиационного училища сразу попала в Сталинград, там уж,поверьте, не до потрахаться было,затем битва на Курской дуге,да и потом после Сталинграда и Курска, аэродромы стояли в таких местах,что и помыться бывало негде.Уже в конце войны в Вене мама попала в парикмахерскую,где ухоженные австриячки сокрушались по поводу такого количества морщин у молоденькой девушки.
Оценка статьи: 5
Наталья Дюжинская, война это не бой 24\7 365 в году. Бои как раз это очень отдельные акции, как в любой войне. Остальное время такая же жизнь: постирушки, свиданки, политучеба, личное время, перебазирование, увольнилки, танцульки, иногда кино и концерты. Второе: не ввсе военнослужащие являются боевыми единицами. На одного воюющего танкиста приходится 5-6 человек обслуги, не принимающей участия непосредственно в бою. Так же и в авиации. Не говорю об интендантских, тыловых и особых службах. Никто не говорит о боях - тогда и их превосходительства бывают шибко заняты. Вот Эдик говорит, что у мамы даже месячные пропали - так не была советская армия рассчитана на месячные. Мать рассказывала, их старшина на передовую сбежал от девок - так они его с месячными доставали, а ваты не положено по матсписку полку связи. Менял на что хочешь, подворобывал. Портянок и кальсон было не напастись - изводили для нужд, у летчиков парашюты списанные на лифчики изводили, у местного населения отбирали все, что пригодится для таких случаев и для нижнего бельишка. А сапоги яловые! Ну мало женщин с размером 41-43. Обуться по размеру почти у всех женщин была проблема. Присылали из дому, кому было.
Лаура Ли, "...В Советской Армии секса нет! Поэтому гуляет у военных историков размытая цифра (от 110 тысяч до 1.900.000! ) изнасилованных немок (без эстонок, латышек, полячек, гуцулок, бессарабских румынок) воинами-освободителями. Это не мои фантазии, это - статистика .".
А рядовые жители освобождённых стран помнят о такой, с позволения сказать, статистике?
У "бандеровцев", "лесных братьев", "польских националистов" разумеется самые правдивые историки.
Интересно другое - актуализация статьи.
Канада, США - последнее прибежище именно для военных преступников.
Именно эти страны, их правительства, всячески пестуют нацистов и их детей-внуков.
Можно спорить сколько угодно, но суть не меняется - война! Вот что страшно! Те, для кого война становится мамой, создали присказку о том, что война все спишет. Этим, чаще всего, оправдывали творимое зло. Нельзя только списать память людскую. Нельзя хаять, потому что в условиях войны ты может совершить и поступить так, за что осуждаешь. И только потому, чтобы выжить! Берегите мир!
Очередная попытка обосрать советскую армию. Вы бы, автор, лучше поинтересовались, что в немецких борделях с унтерменшами делали и подобную бы ересь не строчили. Тьфу.
Все,что написано,правда....Война это война,кому как повезет!
Мужики воевали,бабы воевали,но по разному.Одни немцев видели только пленных,просидели в тылу,получая пайки,ордена,другие в окопах,по колено в крови,грязи.Бабы тоже по разному:кто то ходил в разведку,спасал раненных,кто то отсасывал в тылу за пайки и ордена!
Автор правильно подметил на примере двух армий, как одна и та же проблема решалась с запада и с востока.
У них, фашистов, бездуховный расчет, физиология, материализм, денежные отношения.
А с нашей стороны - сплошная духовность и мораль. Секса нет, "грязи" нет, один патриотизм и энтузиазм.
В итоге у них каждый получал свою награду, кто крестом, кто пайком, а кто деньгами. А после войны, когда страна поднялась из разрухи - достойную пенсию.
А у нас фронтовички получили плевки и презрение от тыловиков. И бывшие фронтовые "друзья" отвернулись, забыли, вернувшись к своим женам. Нет, они конечно помнили, даже фото хранили. Но что с тех фото бывшим санитаркам, связисткам, регулировщицам?
Грустно. А что поменялось в нашей стране?
И, не дай бог, случится затяжная война, кто пойдет помогать воевать мужчинам? Ведь они будут верны, пока пули свистят, и она одна рядом. А как наступит мир, всё будет как и тогда, 67 лет назад.
Оценка статьи: 5
Великая Отечественная - известная и неизвестная: историческая память и современность: материалы междунар. науч. конф. (Москва - Коломна, 6–8 мая 2015 г.) / отв. ред.: Ю. А. Петров; Ин-т рос. истории Рос. акад. наук; Рос. ист. о-во; Китайское ист. о-во и др. - М.: [ИРИ РАН], 2015.
22 июня 1941 г. - это день, с которого начался отсчет Великой Отечественной войны. Это день, разделивший жизнь человечества на две части: мирную (довоенную) и военную. Это день, который заставил задуматься каждого, что он выбирает: покориться врагу или бороться с ним. И этот вопрос каждый человек решал сам, советуясь только со своей совестью.
Архивные документы свидетельствуют, что абсолютное большинство населения Советского Союза приняло единственно правильное решение: все силы отдать борьбе с фашизмом, защищать свою Родину, своих родных и близких. Мужчины и женщины независимо от возраста и национальности, беспартийные и члены ВКП(б), комсомольцы и некомсомольцы стали той Армией добровольцев, которая выстраивалась в очереди, чтобы подать заявления о зачислении в Красную Армию.
Напомним, что в ст. 13-й Закона о всеобщей воинской обязанности, принятом IV сессией Верховного Совета СССР 1 сентября 1939 г., Народным Комиссариатам Обороны и Военно-Морского Флота предоставлялось право брать в армию и флот женщин, имеющих медицинскую, ветеринарную и специально-техническую подготовку, а также привлекать их на учебные сборы. В военное время женщины, имеющие указанную подготовку, могли быть призваны в армию и флот для несения вспомогательной и специальной службы.
После объявления о начале войны женщины, ссылаясь на эту статью, шли в партийные и комсомольские организации, в военные комиссариаты и там настойчиво добивались отправки на фронт. Среди добровольцев, подавших заявления в первые дни войны об отправке в действующую армию, до 50% ходатайств было от женщин. Женщины также шли и записывались в народное ополчение.
Читая заявления девушек-добровольцев, которые были поданы в первые дни войны, видим, что для молодежи война представлялась совсем иной, чем оказалась в действительности. Большинство из них было уверено в том, что враг будет разбит в ближайшее время, и поэтому каждый стремился скорее поучаствовать в его уничтожении. Военкоматы в это время проводили мобилизацию населения, следуя полученным инструкциям, и отказывали тем, кому не было 18 лет, отказывали тем, кто не был обучен военному ремеслу, отказывали также девушкам и женщинам до особого распоряжения. Что мы о них знали и знаем? О ком-то много, а о большинстве из них мы говорим «защитники родины», добровольцы.
Именно о них, о тех, кто ушел защищать свою Родину, впоследствии писал поэт-фронтовик К.Ваншенкин, что они были «рыцари без страха и упрека». Это относится к мужчинам и женщинам. Это о них можно сказать словами М.Алигер:
У каждого была своя война,
Свой путь вперед, свои участки боя,
И каждый был во всем самим собою,
И только цель была у всех одна.
Историография Великой Отечественной войны богата сборниками документов и материалов об этом духовном порыве женщин СССР. Написано и издано огромное количество статей, монографий, коллективных работ и воспоминаний о труде женщин в годы войны в тылу, о подвигах на фронтах, в подполье, в партизанских отрядах, действовавших на временно оккупированной территории Советского Союза. Но жизнь свидетельствует, что не всё, не о всех и не обо всём сказано и проанализировано. Многие документы и проблемы были «закрыты» для историков в прошлые годы. В настоящее время есть доступ к документам, не только малоизвестным, но и к документам, требующим объективного подхода к изучению и беспристрастного их анализа. Делать о не всегда легко в силу сложившегося стереотипа по отношению к тому или другому явлению или личности.
Проблема «Советские женщины в годы Великой Отечественной войны» была и остается в поле зрения историков, политологов, писателей и журналистов. Писали и пишут о женщинах-воинах, о женщинах, заменивших мужчин в тылу, о матерях, меньше о тех, кто занимался эвакуированными детьми, кто вернулся с фронта с орденами и стеснялся их одевать и т. д. И тут же вопрос, а почему? Ведь еще весной 1943 г. газета «Правда» констатировала, ссылаясь на постановление ЦК ВКП(б), что «никогда еще во всей прошлой истории женщина не участвовала так самоотверженно в защите своей Родины, как в дни Отечественной войны советского народа».
Советский Союз был единственным государством в годы Второй мировой войны, в котором женщины принимали непосредственное участие в ходе боевых действий. На фронте в разные периоды сражалось от 800 тыс. до 1 млн. женщин, 80 тыс. из них были советскими офицерами. Это было связано с двумя факторами. Во-первых, небывалым подъемом патриотизма молодежи, которая рвалась на борьбу с врагом, напавшим на ее родину. Во-вторых, сложной ситуацией, сложившейся на всех фронтах. Потери советских войск на начальном войны привели к тому, что весной 1942 г. была проведена массовая мобилизация женщин на службу в действующую армию и тыловые соединения. На основании постановления Государственного Комитета Обороны (ГКО), прошли массовые мобилизации женщин 23 марта, 13 и 23 апреля 1942 г. для несения службы в войсках ПВО, связи, внутренней охраны, на военно-автомобильных дорогах, в ВМФ и Военно-Воздушных силах, в войсках связи.
Мобилизации подлежали здоровые девушки в возрасте не моложе 18 лет. Мобилизация проводилась под контролем ЦК ВЛКСМ и местных комсомольских организаций. При этом учитывалось все: образование (желательно, не ниже 5 классов), членство в комсомоле, состояние здоровья, отсутствие детей. Основная масса девушек были добровольцы. Правда, были случаи нежелания служить в Красной Армии. Когда это выяснялось на сборных пунктах, девушек отправляли домой, по месту их призыва. М. И. Калинин, вспоминая летом 1945 г. о том, как призывались в Красную Армию девушки, отмечал, что «женская молодежь, участвовавшая в войне… была выше средних мужчин, тут ничего особенного… потому что вы ведь были отобраны из многих миллионов. Мужчин не выбирали, закидывали невод и всех мобилизовывали, всех забирали… Я думаю, что лучшая часть нашей женской молодежи пошла фронт…».
Точных цифр о численности призванных нет. Но известно, что только по призыву комсомола воинами стали свыше 550 тыс. женщин. Свыше 300 тыс. патриоток было призвано в войска ПВО (это свыше ¼ всех бойцов). По линии Красного Креста получили специальность и пришли на службу в военно- медицинские учреждения санитарной службы Красной Армии 300 тыс. ошинских сестер, 300 тыс. медицинских сестер, 300 тыс. санитарок, свыше 500 тыс. сандружинниц ПВО. В мае 1942 г. было принято постановление ГКО о мобилизации 25 тыс. женщин в ВМФ. 3 ноября ЦК ВЛКСМ провел отбор комсомолок и некомсомолок формирования женской добровольческой стрелковой бригады, запасного полка и Рязанского пехотного училища. Общее количество мобилизованных туда составило 10898 человек. С 15 декабря бригада, запасный полк и курсы приступили к нормальной учебе. В годы войны было проведено пять мобилизаций среди женщин коммунисток.
Не все женщины, конечно, принимали непосредственное участие в боевых действиях. Многие проходили службу в различных тыловых службах: хозяйственных, медицинских, штабных и т.д. Тем не менее, значительное число их непосредственно участвовало в боевых действиях. При этом спектр деятельности женщин-воинов был довольно разнообразен: они принимали участие в рейдах разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов, были санинструкторами, связистками, зенитчицами, снайперами, пулеметчицами, водителями автомобилей и танков. Женщины служили в авиации. Это были летчицы, штурманы, стрелки-радисты, вооруженцы. При этом женщины-авиаторы сражались как в составах обычных «мужских» авиационных полков, так и отдельных «женских».
В годы Великой Отечественной войны в Вооруженных Силах нашей страны впервые появились женские боевые формирования. Из женщин-добровольцев было сформировано три авиационных полка: 46-й гвардейский ночной бомбардировочный, 125-й гвардейский бомбардировочный, 586-й истребительный полк ПВО; Отдельная женская добровольческая стрелковая бригада, Отдельный женский запасной стрелковый полк, Центральная женская школа снайперов, Отдельная женская рота моряков и др. 101-м авиаполком дальнего действия командовала Герой Советского Союза B.C.Гризодубова. Центральная женская школа снайперской подготовки дала фронту 1061 снайпера и 407 инструкторов снайперского дела. Выпускницы этой школы уничтожили в войну свыше 11280 вражеских солдат и офицеров. В молодежных подразделениях Всевобуча подготовлено было 220 тыс. девушек-снайперов, связисток.
Расположенный под Москвой, 1-й отдельный женский запасной полк готовил кадры автомобилистов и снайперов, пулеметчиков и младших командиров строевых подразделений. В личном составе числилось 2899 женщин. В Особой Московской армии ПВО служили 20 тыс. женщин. О том, насколько это трудная служба, говорят документы в архивах РФ.
Самое большое представительство участниц Великой Отечественной войны было среди женщин-медиков. Из общего числа врачей в Красной Армии - 41% были женщины, среди хирургов их было 43,5%. Было подсчитано, что девушки-санинструкторы стрелковых рот, медсанбатов, артиллерийских батарей помогли свыше 72% раненых и около 90% больных бойцов вернуться в строй. Женщины-медики служили во всех родах войск - в авиации и морской пехоте, на боевых кораблях Черноморского флота, Северного флота, Каспийской и Днепровской флотилиях, в плавучих военно-морских госпиталях и санитарных поездах. Вместе с конниками они уходили в глубокие рейды по тылам врага, были в партизанских отрядах. С пехотой дошли до Берлина, участвовали в штурме рейхстага. За особое мужество и героизм 17 женщин-медиков удостоены звания Героя Советского Союза.
О подвиге женщин-военных медиков напоминает скульптурный памятник в Калуге. В сквере на улице Кирова на высоком пьедестале возвышается во весь рост фронтовая медицинская сестра в плащ-палатке, с санитарной сумкой через плечо.
Памятник военным медсестрам в Калуге
Город Калуга в годы войны был средоточием многочисленных госпиталей, которые вылечили и вернули в строй десятки тысяч бойцов и командиров. В этом городе у монумента всегда цветы.
В литературе практически не упоминается о том, что за годы войны танкистами стало около 20 женщин, трое из которых окончили танковые училища страны. Среди них И.Н.Левченко, которая командовала группой легких танков Т-60, Е.И.Кострикова - командир танкового взвода, а в конце войны командир танковой роты. И единственная женщина, воевавшая на тяжелом танке ИС-2, - А.Л.Бойкова. Четыре танковых женских экипажа участвовали Курской битве летом 1943 г.
Ирина Николаевна Левченко и Евгения Сергеевна Кострикова (дочь советского государственного и политического деятеля С.М.Кирова)
Хотелось бы отметить, что среди наших женщин-Героев есть единственная женщина-иностранка - 18-летняя Анеля Кживонь, стрелок женской роты автоматчиков женского пехотного батальона 1-й Польской пехотной дивизии Войска Польского. Звание присвоено посмертно в ноябре 1943 г.
Анеля Кживонь, имеющая польские корни, родилась в селе Садовом Тернопольской области Западной Украины. Когда началась война, семья эвакуировалась в Канск Красноярского края. Здесь девушка работала на фабрике. Несколько раз пыталась уйти на фронт добровольцем. В 1943 году Анелю зачислили стрелком в роту автоматчиков 1-й Польской дивизии имени Тадеуша Костюшко. Рота охраняла штаб дивизии. В октябре 1943 года дивизия вела наступательные бои в Могилевской области. 12 октября, во время очередного авиаудара немцев по позициям дивизии, стрелок Кживонь несла службу на одном из постов, укрывшись в небольшом окопе. Вдруг она увидела, что от взрыва загорелась штабная машина. Зная, что в ней находятся карты и другие документы, Анеля бросилась спасать их. В крытом кузове она увидела двух солдат, оглушенных взрывной волной. Анеля вытащила их, а потом, задыхаясь в дыму, обжигая лицо и руки, стала выбрасывать из машины папки с документами. Она делала это, пока машина не взорвалась. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 ноября 1943 года ей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. (Фото предоставлено Красноярским краеведческим музеем. Наталья Владимировна Барсукова , к.и.н., доцент кафедры истории России СФУ)
200 женщин-воинов были награждены орденами Славы II и III степени. Четверо женщин стали полными Кавалерами Славы. Мы практически никогда в последние годы не называли их поименно. В год 70-летия Победы повторим их имена. Это Надежда Александровна Журкина (Киек), Матрена Семеновна Нечепорчукова, Данута Юргио Станилиене, Нина Павловна Петрова. Свыше 150 тыс. женщин-воинов были награждены орденами и медалями советского государства.
Цифры, пусть даже не всегда точные и полные, которые были приведены выше, факты военных событий свидетельствуют, что история еще не знала такого массового участия женщин в вооруженной борьбе за Родину, какое показали советские женщины в годы Великой Отечественной войны. Не будем забывать, что женщины также проявили себя героически и самоотверженно в тяжелейших условиях оккупации, встав на борьбу с врагом.
В тылу врага в конце 1941 г. партизан было только около 90 тыс. Вопрос численности - это особый вопрос, и мы ссылаемся на официальные опубликованные данные. К началу 1944 г. 90% партизан составляли мужчины и 9,3% женщины. Вопрос о численности женщин-партизанок дает разброс в цифрах. По данным более поздних лет (очевидно, по уточненным данным), всего в годы войны в тылу насчитывалось свыше 1 млн. партизан. Женщины среди них составляли 9,3%, т. е. свыше 93000 чел. В этом же источнике есть и другая цифра - свыше 100 тыс. женщин. Есть еще одна особенность. Процент женщин в партизанских отрядах был не везде одинаковым. Так, в отрядах на Украине он составлял 6,1%, в оккупированных районах РСФСР - от 6% до 10%, на Брянщине - 15,8% и в Белоруссии - 16%.
Наша страна гордилась в годы войны (и сейчас тоже гордится) такими героинями советского народа, как партизанки Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина, Антонина Петрова, Аня Лисицина, Мария Мелентьева, Ульяна Громова, Люба Шевцова и другими. Но о многих до сих пор не знают или мало знают из-за многолетних проверок их личностей. Большой авторитет у партизан завоевали девушки - медицинские сестры, врачи, партизанки-разведчицы. Но относились к ним с определенным недоверием и с большим трудом допускали к участию в боевых операциях. Первое время широко распространено было в партизанских отрядах мнение, что девушки не смогут быть подрывниками. Однако десятки девушек освоили это сложное дело. Среди них Анна Калашникова, руководитель подрывной группы партизанского отряда на Смоленщине. Софья Леванович командовала подрывной группой партизанского отряда в Орловской области и пустила под откос 17 эшелонов противника. Украинская партизанка Дуся Баскина имела на своем счету 9 пущенных под откос вражеских поездов. Кто вспоминает, кто знает эти имена? А в годы войны их фамилии знали не только в партизанских отрядах, их знали и боялись оккупанты.
Там, где действовали партизанские отряды, уничтожавшие фашистов, действовал приказ генерала фон Рейхенау, который требовал для уничтожения партизан «…применять все средства. Всех захваченных партизан обоего пола в военной форме или в гражданской одежде публично вешать». Известно, что особый страх у фашистов вызывали женщины и девушки - жительницы сел и деревень в районе, где действовали партизаны. В своих письмах домой, попавших в руки Красной Армии, оккупанты писали откровенно, что «женщины и девушки действуют словно закаленнейшие воины… В этом отношении нам пришлось бы многому поучиться». В другом письме обер-ефрейтор Энтон Прост в 1942 г. задавался вопросом: «Долго ли еще придется нам вести такого рода войну? Ведь нам - боевой части (Западный фронт п/п 2244/Б. - Н.П.) здесь противостоит все гражданское население, в том числе женщины и дети!.."
И как бы подтверждая эту мысль немецкая газета «Дейче Альгеймейне Цайтунг» от 22 мая 1943 г. утверждала: «Даже безобидные с виду женщины, собирающие ягоды и грибы, крестьянки, направляющиеся в город, являются партизанскими разведчицами…» Рискуя жизнью, партизанки выполняли задания.
Согласно официальным данным, на февраль 1945 г. 7800 женщин-партизанок и подпольщиц получили медаль «Партизану Отечественной войны» II и III степени. 27 партизанок и подпольщиц получили звание Героя Советского Союза. 22 из них награждены посмертно. Мы не можем с уверенностью сказать, что это точные цифры. Число награжденных значительно больше, так как процесс награждения, точнее, рассмотрения повторных представлений о награждении продолжался и в 90-е годы. Как пример может быть судьба Веры Волошиной.
Вера Волошина
Девушка была в той же разведгруппе, что и Зоя Космодемьянская. Обе они в один и тот же день ушли на задание разведотдела Западного фронта. Волошина была ранена и отстала от своей группы. Попала в плен. Казнена была, как и Зоя Космодемьянская, 29 ноября. Судьба Волошиной долго оставалась неизвестной. Благодаря поисковой работе журналистов были установлены обстоятельства ее пленения и гибели. Указом Президента Российской Федерации в 1993 г. В.Волошиной (посмертно) присвоено звание Героя России.
Вера Волошина
Прессу чаще интересуют цифры: сколько подвигов совершено. При этом часто ссылаются на цифры, учтенные Центральным штабом партизанского движения (ЦШПД).
Но о каком точном учете можно говорить, когда подпольные организации возникали на местах без всякого указания ЦШПД. В качестве примера можно назвать известную всему миру комсомольско-молодежную подпольную организацию «Молодая гвардия», которая действовала в г. Краснодон в Донбассе. До их пор идут споры о ее численности и о ее составе. Число ее членов колеблется от 70 до 150 человек.
Было время, когда считалось, что чем численность организации больше - тем она была результативней. И мало кто задумывался над тем, как могла большая молодежная подпольная организация действовать в условиях оккупации, не выдав свои действия. К сожалению, целый ряд подпольных организаций ждет своих исследователей, потому что о них написано или мало, или вообще почти ничего. А ведь в них скрыты судьбы женщин-подпольщиц.
Осенью 1943 г. Надежде Троян и ее боевым подругам удалось совершить приговор, вынесенный белорусским народом.
Елена Мазаник, Надежда Троян, Мария Осипова
За этот подвиг, который вошел в анналы истории советской разведки, Надежде Троян, Елене Мазаник и Марии Осиповой было присвоено звание Героя Советского Союза. Имена их обычно вспоминают не часто.
К сожалению, наша историческая память имеет ряд особенностей и одна из них забывчивость к прошлому или «невнимание» к фактам, диктуемое разными обстоятельствами. Мы знаем о подвиге А.Матросова, но почти не знаем о том, что 25 ноября 1942 г. во время боя в деревне Ломовочи Минской области партизанка Р.И.Шершнева (1925) закрыла собой амбразуру немецкого дзота, став единственной женщиной (по другим данным - одной из двух), совершивших подобный подвиг. К сожалению, в истории партизанского движения есть страницы, где идет только перечисление боевых операций, число участвовавших в ней партизан, но, как говорят, «за кадром событий» остается большинство тех, кто конкретно принимал участие в реализации партизанских рейдов. Называть сейчас всех нет возможности. О них, рядовых, - живых и мертвых, - вспоминают редко, несмотря на то, что они живут где-то рядом с нами.
За суетой повседневной жизни в последние несколько десятилетий наша историческая память к повседневности прошедшей войны несколько потускнела. О рядовых Победы пишут и вспоминают нечасто. Вспоминают, как правило, только тех, кто совершил подвиг, уже запечатленный в истории Великой Отечественной войны, все меньше и меньше, да и то в безликой форме о тех, кто был рядом с ними в одном строю, в одном бою.
Римма Ивановна Шершнева - советская партизанка, закрывшая своим телом амбразуру вражеского дзота. (по некоторым данным, такой же подвиг повторила лейтенант медицинской службы Нина Александровна Бобылева, врач партизанского отряда, действовавшего в районе Нарвы).
Еще в 1945 г., в ходе начавшейся демобилизации девушек-воинов, звучали слова, что о них, девушках-воинах, мало писали в годы войны, а теперь, в мирное время могут и вообще забыть. 26 июля 1945 г. в ЦК ВЛКСМ прошла встреча девушек-воинов, закончивших службу в Красной Армии, с председателем Президиума Верховного Совета СССР М.И.Калининым. Сохранилась стенограмма этой встречи, которая названа как «беседа М.И.Калинина с девушками-воинами». Не буду пересказывать ее содержание. Обращаю ваше внимание, что в одном из выступлений Героя Советского Союза летчицы Н.Меклин (Кравцовой) был поставлен вопрос о необходимости «популяризации героических дел, благородства наших женщин».
Выступая от имени и по поручению девушек-воинов Н.Меклин (Кравцова) сказала то, о чем говорили и думали многие, сказала то, о чем говорят и сейчас. В ее выступлении был как бы набросок плана, что еще было не рассказано о девушках, женщинах - воинах. Надо признать, что и сейчас актуально то, что было сказано 70 лет назад.
Заканчивая свое выступление Н.Меклин (Кравцова) обратила внимание на то, «что почти ничего у нас не написано и не показано о девушках - Героях Отечественной войны. Кое-что написано, это написано о девушках-партизанках: Зое Космодемьянской, Лизе Чайкиной, о краснодонцах. О девушках же Красной Армии и Флота ничего не написано. А ведь это, пожалуй, было бы приятно и для тех, кто воевал, было бы полезно и для тех, кто не воевал, и важно для нашего потомства и истории. Почему бы не создать документальный фильм, кстати сказать, ЦК комсомола давно думал сделать это, в котором отразить женскую боевую закалку, как, например, при обороне Ленинграда, отразить лучших женщин, работающих в госпиталях, показать снайперов, девушек-регулировщиц и т.д. По-моему, литература и искусство в этом отношении в долгу перед девушками-воинами. Вот, в основном все, что я хотела сказать».
Наталья Федоровна Меклин (Кравцова)
Эти предложения были реализованы частично или не в полном объеме. Время поставило на повестку дня другие проблемы, и многое из того, что предлагали девушки-воины в июле 1945 г., ждет своих авторов сейчас.
Война одних людей разводила в разные стороны, других сближала. На войне были разлуки и встречи. На войне была любовь, были измены, все было. Но ведь война соединила на своих полях мужчин и женщин разного возраста, в своем большинстве молодых и здоровых людей, которые хотели жить и любить, несмотря на то, что смерть была на каждом шагу. И никто никого на войне за это не осуждал. Но когда война закончилась и на родину начали возвращаться демобилизованные женщины-воины, на груди которых были ордена, медали и нашивки о ранениях, гражданское население нередко бросало им в глаза оскорбления, называя «ППЖ» (походно-полевая жена), или ядовитые вопросы: «За что получила награды? Сколько имела мужей?» и т. д.
В 1945 г. это получило широкое распространение и вызывало даже у демобилизованных мужчин широкий протест и полное бессилие, как с этим бороться. В ЦК ВЛКСМ начали поступать письма с просьбой «навести в этом вопросе порядок». В ЦК ВЛКСМ был намечен план по затронутому вопросу - что делать? В нем отмечалось, что «…мы не всегда и не везде достаточно пропагандируем в народе подвиги девушек, мало рассказываем населении) и молодежи о том огромном вкладе, который сделан девушками и женщинами в нашу победу над фашизмом».
Надо отметить, что тогда планы составлялись, лекции редактировались, но острота вопрос практически не снижалась долгие годы. Девушки-воины стеснялись надевать свои ордена и медали, снимали с гимнастерок и прятали в коробочки. А когда у них подросли родившиеся дети, то детишки перебирали дорогие награды и играли ими, часто не зная, за что получили их матери. Если в годы Великой Отечественной войны о женщинах-воинах говорили в сводках Совинформбюро, писали в газетах, выпускали плакаты, где была женщина-воин, то чем дальше уходила страна от событий 1941-1945 гг., тем реже звучала эта тема. Определенный интерес к ней появлялся лишь в преддверии 8 марта. Исследователи попытались найти этому объяснение, но с их толкованием нельзя согласиться по ряду причин.
Существует мнение, что «точкой отсчета в политике советского руководства по отношению к женской памяти о войне» является речь М.И.Калинина в июле 1945 г. на встрече в ЦК ВЛКСМ с девушками-воинами, демобилизованными из Красной Армии и Военно-Морского флота. Речь называлась «Славные дочери советского народа». В ней М.И.Калинин ставил вопрос об адаптации демобилизованных девушек к мирной жизни, о поиске своих профессий и т.д. И при этом советовал: «Не зазнавайтесь на своей будущей практической работе. Не вы говорите о своих заслугах, а пусть о вас говорят - это лучше». Со ссылкой на работу немецкой исследовательницы Б.Физелер «Женщина на войне: ненаписанная история», эти приведенные выше слова М.И.Калинина интерпретировались российской исследовательницей О.Ю.Никоновой как рекомендация «демобилизованным женщинам не хвастаться своими заслугами». Возможно, немецкая исследовательница не поняла смысла слов Калинина, а русская исследовательница, выстраивая свою «концепцию», не удосужилась прочитать на русском языке публикацию речи М.И.Калинина.
В настоящее время предпринимаются попытки (и довольно успешно) пересмотреть проблему участия женщин в Великой Отечественной войне, в частности, что двигало ими, когда они подавали заявления о зачислении в Красную Армию. Появился термин «мобилизованный патриотизм». В то же время остается ряд проблем или не полностью исследованных сюжетов. Если о женщинах-воинах пишут чаще; особенно о Героях Советского Союза, о женщинах трудового фронта, о женщинах тыла обобщающих работ все меньше и меньше. Очевидно, забывается, что в войне можно было «участвовать непосредственно, и можно было участвовать, работая в промышленности, во зеевозможных военных и тыловых учреждениях». В СССР, оценивая вклад, несенный советскими женщинами в защиту Родины, руководствовались словами Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева, который сказал: «Образ женщины-бойца с винтовкой в руках, у штурвала самолета, образ санитарки или врача с погонами на плечах будет жить в нашей памяти как светлый пример самоотверженности и патриотизма». Правильно, образно сказано, но… где женщины тыла? Какова их роль? Напомним, что то, о чем писал М.И.Калинин в статье «О моральном облике нашего народа», опубликованной в 1945 г., непосредственно относится и к женщинам тыла: «…все предыдущее бледнеет перед великой эпопеей нынешней войны, перед героизмом и жертвенностью советских женщин, проявляющих гражданскую доблесть, выдержку при потере любимых и энтузиазм в борьбе с такой силой и, я бы сказал, величественностью, каких никогда не наблюдалось в прошлом».
О гражданской доблести женщин тыла в 1941-1945 гг. можно сказать словами М.Исаковского, посвященных «Русской женщине» (1945):
…Да разве ж об этом расскажешь -
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..
Но без фактов нынешнему поколению это трудно понять. Напомним, что под лозунгом «Все для фронта, все для победы!» трудились все коллективы советского тыла. Совинформбюро в самое тяжелое время 1941-1942 гг. в своих сводках наряду с сообщениями о подвигах советских бойцов сообщало и о героических делах тружеников тыла. В связи с уходом на фронт, в народное ополчение, в истребительные батальоны численность мужчин в народном хозяйстве России к осени 1942 г. упала с 22,2 млн. человек до 9,5 млн.
Ушедших на фронт мужчин заменили женщины и подростки.
Среди них было 550 тыс. человек домохозяек, пенсионерок, подростков. В пищевой и легкой промышленности удельный вес женщин в военные годы составил 80-95%. На транспорте более 40% (к лету 1943 г.) составляли женщины. Во «Всероссийской книге памяти 1941-1945 гг." в обзорном томе приведены интересные цифры, которые не нуждаются в комментариях, о возрастании по стране доли женского труда, особенно в первые два года войны. Так, среди машинистов паровых машин - с 6% в начале 1941 г. до 33% в конце 1942 г., машинистов компрессоров - соответственно с 27% до 44%, токарей по металлу - с 16% до 33%, сварщиков - с 17% до 31%, слесарей - с 3,9% до 12%. В конце войны женщины Российской Федерации составляли 59% рабочих и служащих республики вместо 41% накануне войны.
На отдельные предприятия, где до войны работали исключительно мужчины, пришло до 70% женщин. Не было в промышленности предприятий, цехов, участков, на которых бы не работали женщины, не стало таких профессий, которые не освоили бы женщины; удельный вес женщин в 1945 г. составил 57,2% по сравнению с 38,4% в 1940 г., а в сельском хозяйстве - 58,0% в 1945 г. против 26,1% в 1940 г. Среди работников связи он достиг 69,1% в 1945 г. Удельный вес женщин среди рабочих и учеников промышленности в 1945 г. по профессиям сверловщиц и револьверщиц достиг 70% (в 1941 г. был 48%), а среди токарей - 34%, против 16,2% в 1941 г. В 145 тыс. комсомольско-молодежных бригадах страны было занято 48% женщин от общего числа молодежи. Только в ходе соревнования за повышение производительности труда, за изготовление сверхпланового вооружения для фронта свыше 25 тыс. женщин были награждены орденами и медалями СССР.
Рассказывать о себе, своих подругах, с кем делились своими радостями и бедами, женщины-воины и женщины тыла начали спустя годы после окончания войны. На страницах этих сборников-воспоминаний, которые публиковались на местах и в столичных издательствах, речь шла в первую очередь о героических военных и трудовых подвигах и очень редко о повседневных трудностях военных лет. И только спустя десятилетия начали называть вещи своими именами и не стесняясь вспоминать, какие трудности выпали на долю советских женщин, как им приходилось их преодолевать.
Хочется, чтобы наши соотечественники знали следующее: 8 мая 1965 г. в год 30-летия Великой Победы Указом Президиума Верховного Совета СР Международный женский день 8 марта стал праздничным нерабочим днем «в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин… в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу…».
Обращаясь к проблеме «Советские женщины в годы Великой Отечественной войны», мы понимаем, что проблема необычно широка и многогранна и все охватить невозможно. Поэтому в представленной статье поставили одну задачу: помочь человеческой памяти, чтобы в памяти народа навсегда сохранился «образ советской женщины - патриотки, бойца, труженицы, солдатской матери».
ПРИМЕЧАНИЯ
См.: Закон о всеобщей воинской обязанности, [от 1 сентября 1939]. М., 1939. Ст. 13.
Правда. 1943. 8 марта; Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. М-1. Он. 5. Д. 245. Л. 28.
См.: Женщины Великой Отечественной войны. М., 2014. Раздел 1: официальные документы свидетельствуют.
РГАСПИ. Ф. М-1. Он. 5. Д. 245. Л. 28. Цитируем по стенограмме встречи в ЦК ВЛКСМ с демобилизованными девушками-воинами.
Великая Отечественная война, 1941-1945 гг.: энциклопедия. М., 1985. С. 269.
РГАСПИ. Ф. М-1. Он. 53. Д. 17. Л. 49.
Великая Отечественная война. 1941-1945 гг.: энциклопедия. С. 269.
См.: Женщины Великой Отечественной войны.
Великая Отечественная война, 1941-1945 гг.: энциклопедия. С. 440.
Там же. С.270.
URL: Famhist.ru/Famlrist/shatanovskajl00437ceO.ntm
РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 13. Л. 73.
Великая Отечественная война, 1941-1945 гг.: энциклопедия. С. 530.
Там же. С.270.
URL: 0ld. Bryanskovi.ru/projects/partisan/events.php?category-35
РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 53. Д. 13. Л. 73–74.
Там же. Д. 17. Л. 18.
Там же.
Там же. Ф. М-7. Оп. 3. Д. 53. Л. 148; Великая Отечественная война, 1941-1945 гг.: энциклопедия. C. 270; URL: http://www.great-country.ra/rabrika_articles/sov_eUte/0007.html
Подробнее см.: «Молодая гвардия» (г. Краснодон) - художественный образ и историческая реальность: сб. документов и материалов. М, 2003.
Герои Советского Союза [Электронный ресурс]: [форум]. URL: Poker Strategy.com
РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 5. Д. 245. Л. 1–30.
Там же. Л. 11.
Там же.
Там же. Оп. 32. Д. 331. Л. 77–78. Выделено автором статьи.
Taм же. Оп. 5. Д. 245. Л. 30.
См.: Физелер Б. Женщины на войне: ненаписанная история. Берлин, 2002. С. 13; URL: http://7r.net/foram/thread150.html
Калинин М. И. Избранные произведения. М., 1975. С. 315.
Тaм же. С. 401.
Там же.
Всероссийская книга памяти, 1941-1945 гг. М., 2005. Обзорный том. С. 143.
Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: энциклопедия. С. 270.
Всероссийская книга памяти, 1941-1945 гг. Обзорный том. С. 143.
РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 3. Д. 331 а. Л. 63.
Там же. Оп. 6. Д. 355. Л. 73.
Цит.: по: Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1974. Т. 15. С. 617.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8-е, доп. М., 1978. Т 11. С. 509.
– Вы упомянули, что к изучению темы женщин на войне вас подтолкнул разговор в транспорте. О чем он был?
– Это был не единичный разговор. Однажды в автобусе две импозантные женщины средних лет перед очередной военной датой говорили о женщинах на войне. И одна из них нелестно отозвалась о женщинах, как о ППЖ – полевая походная жена. Неосторожно я сказала, что они не правы, предложила почитать документы, литературу. На меня так косо посмотрели, мол, что ты вмешиваешься. И никто в том автобусе меня не поддержал.
Следующим был таксист, который со всей мужской откровенностью сказал, что все награды женщины получили через постель. Причем он был моложе меня, война не затронула ни его, ни его мать, но он “все знал”. Более того, некоторые историки поднимали эту тему в научных исследованиях – не хочу их называть. И позже они, кстати, отказались от такой трактовки.
Я подумала, почему же спустя столько лет после войны эта тема остается такой нездоровой в головах обывателей. И начала ей заниматься.
– А по-вашему, такого вообще не было?
– Вы знаете, сестра моей мамы всю войну прошла фельдшером. Моя мачеха, вторая жена отца, была фронтовым водителем. И я знаю, что это за женщины. А я не из той породы, чтобы слышать оскорбления в их адрес и молча это терпеть. Но доказывать правду надо историческими фактами.
– Так о чем говорят факты? Не было такого?
– Ну, как не было. Не было любви? Была. Все были молоды, и сердцу не прикажешь. И во время войны и после складывались семьи. Но не было такого, что все награды получены через постель! Это оскорбительно.
Я изучала, как шла мобилизация, добровольно или принудительно, в какие рода войск шли женщины, как себя там проявляли и какое отношение было к ним на фронте. И документы из архива впервые публикую в своем сборнике “Женщины Великой Отечественной войны”.
Там есть воспоминания, которые присылали женщины, ставшие мамами, бабушками. Они рассказывают о том, как их берегли солдаты. Телефонисток, санитарок, поварих. Мы же привыкли к героиням. Летчицы, снайперы. Мы не писали об обыденных буднях фронтовой жизни. Только в 90-е начали это делать.
Сразу после войны женщины стыдились носить ордена и медали. Особенно в небольших городах. Они не хотели возвращаться по месту призыва и просили, чтобы их отправили куда-нибудь в другое место, но это не всегда удавалось. Женщин не привлекали к выступлениям на радио.
– Реабилитация женщин произошла ведь не сразу? Понадобилось, как минимум, два десятка лет, чтобы их военные заслуги признали?
– Она в умах до сих пор не произошла! Я нашла документ, датированный 1945 годом. Капитан Баранов, будучи в Ленинграде, стал очевидцем того, как оскорбляли женщин. Мирные граждане на остановке ждали транспорта. Мимо стройными рядами шла рота женщин в гимнастерочках и надраенных сапожках.
И вдруг капитан слышит, как из толпы на остановке раздается крик: “Вы, ППЖ, забрали наших мужей, а прикрываетесь медалями! Вы их через постель получили!” Боевой офицер настолько был ошарашен, что написал письмо в ЦК ВЛКСМ с просьбой о разъяснительной работе среди населения. Чтобы о женщинах, которые воевали, рассказывали.
Конечно, женщины, оставшиеся в тылу, переживали. Мало того, что у них было обязанностей и за себя и за того парня, который воевал, они еще теряли мужей. И не только боевые были потери. Мужья увлекались, изменяли, не возвращались домой.
– Да, одно дело, когда он погиб, и совсем другое, когда жив, но вернулся не к тебе.
– Но у Симонова есть и обратные ситуации. Проводила на фронт мужа, может он и не вернется, а тут какой-то подходящий кадр. Я никого не осуждаю. Но она устраивает бытие, а муж приезжает на побывку и что видит? Что он не у дел и уже не муж. Семьи распадались как по вине одной, так и другой стороны. Так что это сложный вопрос.
В общем, реабилитация окончательная произошла в 1965 году, когда выступил Леонид Брежнев. Готовились торжественно отмечать двадцатилетие Победы, и он сделал торжественный доклад. В нем он сказал, что если на одну чашу весов положить подвиг мужчин на войне, а на другую – труд женщин на фронте и в тылу, то эти чаши уравновесились бы. Это была высокая оценка. Все СМИ воодушевились, начали отыскивать забытых героинь, приглашать выступать, тот год стал переломным. Но сделано было далеко не все.
Хочется, чтобы наши соотечественники знали следующее:
8 мая 1965 г., в год 20-летия Великой Победы Указом Президиума Верховного Совета СССР Международный женский день 8 Марта стал праздничным нерабочим днем “в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин… в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу…”
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
С криком: “Мы тут пройдем!” она побежала по минному полю
– Мы можем точно сказать, сколько прошло женщин сквозь войну?
– Точной цифры нет. В армии было до миллиона женщин. Их выбивали, ранили, приходило пополнение. Только по комсомольским призывам было мобилизовано 550 000 женщин. ПВО на треть состояла из женщин. На боевых рубежах только наши советские девушки. Эту особенность не все отмечают. СССР был единственной страной в годы Второй мировой войны, где женщины принимали непосредственное участие в боевых действиях.
В 1939 году в статье 13 Конституции было записано, что в случае чрезвычайных обстоятельств женщины могут быть мобилизованы. Не в действующую армию, а во вспомогательные службы. И как только началась война, поток представителей женского пола пошел в военкоматы. По официальным данным их было более 50% от общего числа добровольцев.
– Какие мотивы, кроме желания защищать Родину, были у женщин?
Многие оказались разлучены со своими родственниками, 23 территории были уже захвачены, воевать толкала неизвестность. Кроме того, все думали, что все быстро закончится к осени.
В 1941 году девушек отправляли в первую очередь в медицину, связь, бытовую сферу обслуживания. Призывали с 18 до 25 лет. После больших потерь, в марте 42-го проходило сразу три мобилизации. Забирали девушек без детей, здоровых и с законченным средним образованием. Они рвались на фронт и даже пытались обвести медиков, скрывая состояние здоровья.
Девушки Таманской дивизии
– А были женщины, которые не хотели на войну?
– Были, процентов 5 от общего числа. Но насильно никто никуда не призывал. Женщины шли сами. Я была удивлена, что даже женский морской взвод существовал. Что они там делали? Например, Галина Петрова из морской пехоты стала Героем СССР. Когда в 42-м году надо было занять ночью плацдарм, морские десантники, узнав, что впереди минное поле, на долю времени приостановили наступление. И поднялась эта хрупкая девушка с криком: “Да вы что! Чего вы боитесь! Мы тут пройдем!” И побежала по этому полю. Мужчинам ничего не оставалось, как подняться вслед за ней.
Я читала письмо девушки, которая писала маме: “Я так хотела пойти во флот, и я добилась!”
Женщины стреляли, сдавали нормы как все, служили на всех флотах, так же гибли. Среди общих потерь трудно выделить, сколько мы потеряли женщин. Многие гибли при прокладке телефонных линий, а еще санитарки, которые выносили бойцов. Правда, мужчины потом обиделись и сказали, что с поля боя выносили они, а женщины были в госпиталях.
– Но есть же подтвержденные факты, что женщины выносили бойцов? Та же Зина Туснолобова вынесла более ста человек на себе.
– Тут смотря какой боец. Может, и не всех могли вытащить, но тащили, подрывая свое здоровье. Туснолобова, вынося раненых, получила ранения в руки, ноги, обморозилась, ей ампутировали конечности. И она оказалась в госпитале, хотела покончить с собой. Представить невозможно, что испытывала молодая девушка.
Она писала письмо своему жениху, с которым не успела расписаться, что не хочет быть обузой. А он оказался очень порядочным человеком и ответил, что они всегда будут вместе. Он вернулся с войны, они поженились, ей сделали протезирование, был долгий процесс восстановления. В 1957 году она получила звание Героя СССР.
Зина Туснолобова
Она родила ребенка, – к сожалению, первенец умер, а потом еще двоих детей. Стала почетным гражданином Полоцка. Это тот образец, с которого нужно брать пример. И она не одна такая. Просто не обо всех дошла информация, не всех вовремя заметили журналисты и общество.
Советские летчицы шили себе белье из фашистских парашютов
– Это вот как с Зоей Космодемьянской было? Про ее подвиг вовремя написал журналист, а история девушки из ее же отряда долго оставалась неизвестной.
– Надо только благодарить судьбу, что подвиг Космодемьянской не пропал. Это был тяжелый 1941 год, местное население недолюбливало диверсионные отряды, боялось фашистов и помощь оказывало не всегда. Вероятно, так случилось и с Зоей, ей не помогли. Ее казнили, молодую девушку, москвичку, а потом в деревню попал журналист и написал блестящий очерк о подвиге.
Но другую девушку из этого же отряда не заметили. Она вышла на задание одновременно с Зоей. Вера Волошина. (С нее, кстати, до войны делали скульптуру в Парке Горького – девушка с веслом.) Выполнив задание, она отстала от группы, ее поймали и казнили в один день с Космодемьянской. Благодаря другому журналисту ее имя было восстановлено. И только во времена Бориса Ельцина она получила Героя. В то время как Космодемьянская стала первой женщиной – Героем СССР практически сразу, зимой 42-го года.
Вера Волошина
– Я так понимаю, могло пройти несколько десятков лет, прежде чем награда, как говорят, находила героя. Точнее, героиню. По каким еще причинам это происходило?
– Вот Лидия Литвяк, самая результативная женщина в истребительной авиации. Указ о присвоении ей звания Героя подписал только Горбачев в 1990 году, хотя погибла она в 1943-м. Эта хрупкая женщина сбила 11 самолетов. Но дело в том, что упала она за линией фронта и считалась без вести пропавшей.
На задание уходили парами, и тот, кто остался в живых, должен был подтвердить, что самолет напарника сбит. Тот, кто летел с ней, сказал, что видел, как Литвяк сбили, но не уверен, потому что она нырнула в облака. А тогда всего боялись. Самолет пропал на оккупированной территории. Мало ли почему.
Лидия Летвяк
А потом еще местные жители, когда их освободили от фашистов, сказали, что да, самолет разбился, но мы думали, что это не советская гражданка. А почему? Белье не такое, как у советских женщин. А летчицы шили себе белье из фашистских парашютов, не было в начале войны женских принадлежностей в армии. Так что ее тихо-мирно захоронили в братской могиле и вспомнили только несколько десятков лет спустя.
Я слышала, что обратились к Собянину, и он обещал, что памятник москвичке Литвяк будет поставлен.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Получается, большинство женщин получало звания посмертно?
– Из 90 женщин – Героев СССР больше половины получили это высокое звание посмертно. В то же время у нас есть девушки, которые ушли в бессмертие, совершив героические поступки и не получив звание Героя. Например, Серафима Амосова совершила более 500 боевых вылетов, такая красивая женщина.
Она была отмечена наградами, представлялась на Героя неоднократно, но звание не получила. Представление идет снизу, сначала полк пишет аттестацию, потом командование части, и дальше по военной иерархии. И где-то там без причин процесс встает. Непонятно, почему. Хотя про нее многое написано, даже книга есть.
Серафима Амосова
– А еще кого можете вспомнить?
– Инна Константинова. В Калининской области действовал большой партизанский отряд, и комиссаром был ее отец. Она была очень результативной разведчицей. Ее поймали и казнили. Ходатайство о присвоении ей звания Героя где-то застряло, до середины 50-х вопрос ходил, но не дали. Почему – не объясняют, я не нашла причин.
Когда я начинала работать над этой темой – женщины в войне, я ставила главной задачей рассказать и восстановить память о тех, кого мы не знаем или забыли.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Были женщины, которые повторили мужской подвиг, но так и остались в тени?
– Вот мы говорим, давайте воспитывать чувство патриотизма у молодого поколения. Чтобы это делать, люди должны знать, какие подвиги были совершены. Так почему же о Матросове мы говорим, а такой же подвиг совершила в партизанском движении Римма Шершнева. Закрыла грудью пулемет, ее прошило 9 пуль, но она позволила осуществить военную задачу, спасла командира. Римма даже осталась жива, но тогда медицина не смогла ее спасти. А была еще одна женщина-врач, которая это повторила на Ленинградском фронте.
Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила
– Участие женщины на любом участке войны – это был подвиг. Она отказывалась от тепла, уюта и дома. Понимала, что рискует. Почитайте стихи Друниной, лучше нее не скажешь, что дала и что отняла война.
Женщины не думали, что получат ордена, награды. Не знали, когда все это кончится.
Я преклоняюсь перед теми, кто добровольно шел служить Родине. В 1965 году “Комсомольская правда” кинула клич: пишите, что помните. И люди написали двадцать тысяч писем. Я поняла, что из них можно сделать несколько сборников. Один из них посвятила женщинам: «Женщины Великой Отечественной войны». Люди же писали сердцем и кровью.
Но эта книга, изданная в 2014 году и сейчас переизданная, проблему не закрывает. Я считаю, обществу нужно больше знать о женщинах на войне, о том, какие они были.
– Именно поэтому вы проводите в архиве каждый день?
– Последние десять лет я этим занимаюсь, да. Это нужный и важный материал, но психологически очень тяжелый. Я хожу в архив как на работу, я вдова и после смерти мужа не могу быть дома одна.
Я часто потом не могу спать. Может, от характера зависит. Может, потому что сама испытала войну и дважды эвакуировалась. На моих глазах паром с родственниками при переправе через Донец разбомбили немцы. На этот паром нас с мамой не пустил начальник переправы из-за того, что он был переполнен. Так что мы могли бы с вами не беседовать сейчас.
Я теряла маму в эвакуации, я пережила все. У меня был воспалительный процесс в легких, я была на грани жизни и смерти, бабушка ходила в церковь и ставила за меня свечку, Бог меня миловал, для чего-то меня сохранили жить.
Поэтому у меня желание, чтобы внуки и дети внуков знали, какая тяжелая была война. Чтобы не возникало желания сводить счеты с оружием. Нельзя терять людей. Надо быть уважительными и памятливыми.
– Бывает, что вы плачете над документами?
– Я читаю письма в алфавитном порядке. Не знаю, что попадется. И когда я читаю, какие ужасы перенесли он, или она, или ребенок, это невозможно описать. Есть люди, которые пишут очень ярко. Простым бытовым языком. Один офицер описывал освобождение города на Украине. Его отряд вошел в город и встретил обезумевшую женщину с мертвым младенцем. Его пытались забрать, а она говорила: “Подождите, он же грудь сосет”. Потом офицеру сказали, что на ее глазах погибла вся семья.
Или достаешь документ: было 287 домов, 254 сожжены, из остальных людей выгнали. Или когда карательный отряд спрашивает, есть ли у кого живые дети. Матери выдвигаются вперед, их детей отделяют от родителей, или расстреливают, или в ледяную воду бросают. Или собирают детей, обкладывают соломой, вроде как согреть, и тут же бросают бутылки с зажигательной смесью. Можно это спокойно читать? Нет. Когда без перерыва читаешь о злодеяниях фашистов – это страшная сила.
– К какой истории вы возвращаетесь снова и снова?
– Например, Надя Богданова из Белоруссии. Была партизанкой в известном отряде дяди Вани. Она жила в детском доме и вместе с другими детьми ехала в эшелоне на Восток, в эвакуацию. Во время бомбежки они с мальчиками сбежали и пришли в Витебск. И первое, что она сделала – вывесила красный флаг.
А потом стала искать, как выйти на партизан, и вышла на отряд дяди Вани. Ее использовали как разведчика. Ее поймали фашисты, били, допытывались, кто послал и какое задание. Вместе с Ваней Звонцовым приговорили к расстрелу.
Они встали у рва, взялись за ручки, и по команде “пли!” она потеряла сознание. Эта секунда ей спасла жизнь. Мальчик был убит. Отлежалась, поползла в отряд. Второй раз ее схватили в 43-м году, вырезали звезду на спине, обливали на морозе. Партизаны пытались ее отбить, напали на немцев, в результате атаки был ранен командир Слесаренко. И эта девочка нашла в себе силы и вытащила его.
Она попала в отряд уже почти слепая, ноги парализованы. Все решили, что она не жилец. Оставили в деревне. Отряд ушел. Слесаренко думал, что она умерла. После войны спустя 15 лет он выступал по радио и рассказывал о ней, и она, молчавшая все это время, объявила, что жива. Она состоялась как женщина, родила сына. А еще семерых детей взяла на воспитание в память о тех, кто бежал с ней из того эшелона.
Надежда Богданова дает интервью Серегею Смирнову. 1965 год
В годы войны была учреждена медаль “Партизану ВОВ”. Так вот, ее получила еще одна девочка, 13-летняя Асмолова. Оказывается, ей удалось пленить немецкого офицера и доставить в партизанский отряд. И в “Молодой гвардии” почти все эту медаль получили.
“Боевая подруга” и “Малютка”
– Женщины на войне водили танки, самолеты, были снайперами. То есть брали на себя не женскую работу. Как они себя чувствовали при этом?
– Конечно, видеть в прицел врага при таком приближении и в него стрелять – это неженское дело. А любое участие в войне – разве это женская работа? Я почитала записки Шурочки Шляховой. Это сестра моей очень хорошей знакомой. У девушки огромное было желание идти в армию.
Александра Шляхова
Шляхова окончила снайперскую школу в Подмосковье, это учреждение выпустило свыше 1000 снайперов, которые участвовали до конца войны на всех фронтах. Отбор был тщательный.
На задании надо было выйти на позицию, залечь и ждать, шли двойками. Шляхова пишет, что она видит немца, сидящего у сосны, как он жует и расслабился.
Но мало было поймать на мушку, надо было еще попасть. Стрелять, затаив дыхание. Это очень сложное дело – стрелять в человека, как бы ты его ни ненавидел.
И даже если ты попал, враг же тоже в паре, за него кто-то может ответить.
Так и случилось. Шляхова вернулась из отпуска, и ей предстояло идти с девушкой, у которой накануне на этом же рубеже погибла напарница. И многие говорили, ты с ней не ходи, подожди следующую. Но она активная комсомолка, не верила предсказаниям, и долг есть долг. Она поймала снайпера, но ее тоже поймали, она не вернулась.
Больше всего написано о снайперах, о летчицах. Только у нас были женские подразделения. Ночная авиация, бомбардировщицы, истребительная авиация, дальнего действия, которую возглавляла Гризодубова, вот эта школа снайперов, стрелковая бригада была.
– А женщины-танкисты?
– Было такое мнение, что в танковых войсках у нас не было женщин. Потом нашли четырех. Я нашла цифру 19. Женщины-механики, связисты, командиры танков. У Марии Октябрьской муж погиб на фронте. Она попросила, чтобы ее направили в ту бригаду, где служил он. Ее тяжело ранили в 44-м году, и она скончалась. Танк у нее был именной, “Боевая подруга” назывался. Марию очень уважали танкисты, она великолепно себя проявила в ходе Курской битвы.
“Боевая подруга”
Еще есть такая интересная женщина Катя Петлюк. Она была маленькая, 151 см ростом. И танк ее назывался “Малютка”. Очень интересная история – деньги на танк собрали дети со всего Союза после письма в газету маленькой Ады Занегиной. Просили назвать его “Малютка”. Через тридцать лет Петлюк и Занегина встретились.
– Женщина и танк. Трудно представить. Несмотря на ДОСААФ и ГТО вместе взятые.
– Я вообще не представляю, как женщине водить танк. Хоть средний, хоть легкий. Такая махина железная. У нас были Ращупкина, Бархатова, Логунова. Сотникова Ольга водила тяжелый танк. Дошла до Берлина и там написала: “Я – ленинградка!”
Были муж и жена Бойко. Они внесли 50 тысяч на строительство танка и потом воевали в одном экипаже. Но этот брак после войны распался, каждый пошел своим путем. Видите, одних война сближала, а других разделяла.
А еще можно вспомнить Евгению Кострикову, дочь Сергея Кирова от первого брака. Она ушла на фронт с незаконченным медицинским образованием, но в госпитале сидеть не хотела и пошла в Казанское танковое училище. Добилась, чтоб направили.
Евгения Кострикова
У нее сложились личные отношения с одним подполковником или полковником, такая фронтовая семья. А он, используя то, что она дочь Кирова, двигался по службе. Когда закончилась война, он сказал: прости, у меня в тылу моя семья. Кострикова так и не вышла замуж, и когда она скончалась, ее хоронила одна фронтовая подруга. Грустная история.
За меня и за Танюху
– В то же время на войне женщины не только водили танки и самолеты. Были и те, кто стирал, готовил. Их подвиг заметили?
– К сожалению, о работе бытовых отрядов, которые обстирывали наших солдат, я литературу не видела. Видно, тема не очень благодатная. Но это же жизнь, куда деваться. Тема трудового подвига, о ней писали как? Избирательно.
На место молодежи, ушедшей на фронт, приходили женщины разного возраста. Легкая, тяжелая промышленность – 80-90 процентов были женщины. В сельском хозяйстве практически полностью заменили мужчин.
Женщина выполняла работу, которая не прописана ей никакими уставами, никакой жизнью. Допустим, лесоповал. Это же надо представить. Это не подмосковные березы, а махины на Урале. И надо их срубить и вывезти, и не каждый мужчина на это способен. Так мы теряли детородных женщин.
Лесозаготовка
– А еще в шахтах работали.
– Да, меня потрясло, сколько женщин у нас работало в шахтах Кузбасса и Донбасса. В забоях была выше зарплата, а женщинам надо было кормить детей и семью. Даже после войны, несмотря на указы вывести лиц женского пола из-под земли, они сопротивлялись и не хотели выходить.
Во время войны они вносили в списки своих бригад мужей, любимых, которые сражались, и выполняли нормы за них. Это была форма выражения любви, дружбы, веры, что он вернется, раз он числится в бригаде.
А их мужья, когда дошли до Берлина, писали: “За меня и за Танюху”.
150 тысяч женщин получили правительственные награды. Только за войну. А награждали еще и за труд. Если за войну награждали в ходе войны, то за труд начали награждать уже позднее, в ходе пятилетки. Но об этих героинях труда мало говорят.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
– Ну, если воевавшие женщины первое время прятали ордена, что уж тут говорить.
– В 1945 году Калинин на встрече с демобилизованными летчицами сказал: то, что сделали они на фронте – бесценно. Причем мужчин забирали всех подряд, а женщин тщательно отбирали. По его мнению, женщины в армии были на голову выше мужчин по физическим и моральным достоинствам. Вот такое признание. И летчица Кравцова спросила на этой встрече Калинина, почему так мало говорят о женщинах на фронте? То есть даже знаменитые награжденные летчицы отмечали, что даже их не замечают. Что говорить об остальных?
Что такое быть сапером или связистом и тащить катушку? А танки? Сидишь в коробке и знаешь, что если тебя подобьют, то все. На Курской дуге был подбит танк, который вела женщина. Так она выскочила, немцы пытались окружить махину. Экипаж вступил в перестрелку, и их отбили, спасли. А что такое – держать аэростат в ПВО, такую махину? Многие после войны были не способны иметь семью и детей.
М.И. Калинин вручает правительственную награду А.И. Масловской
– Многие этих детей теряли. Всех разом.
– Да, можно вспомнить историю Епистинии Степановой, у которой было 9 сыновей, и все они погибли. Вернулся только один, и прожил недолго.
Женщин не надо смешивать с грязью, а просто отдавать им должное. Потому что женщины, которые прошли фронт, не могли иметь детей – от переохлаждения, от поднятия тяжестей, потеряв любимых, они не могли создать семью.
Мы должны относиться уважительно. Как бы они ни были мужественны, все-таки они представители слабого пола. Женщины заслужили благодарное и нежное отношение.
Я не за то, чтобы нагнетать ужасы, особенно в праздничные дни. Я думаю, что 9 мая – великий день, и мы должны, отдавая дань и память павшим, говорить, что жизнь продолжается.
Я всегда привожу в пример письмо одного офицера. Что его потрясло, когда он освобождал одно из сел Белоруссии. Тишина, населения не видно, люди боятся выходить. В этой звенящей тишине по широкой сельской улице идет курица, а за ней цыплята. И все солдаты останавливаются и уступают дорогу этому живому существу.
И это пишет человек, у которого было всего 15-20 минут, он не знал, останется ли он жив или его снимет снайпер. Я всегда преклоняюсь перед мужеством и разумностью тех, кто воевал. Они умели и ненавидеть, и прощать, и любить.
Нина Петрова. Фото: Ефим Эрихман
