История болезни. Проблема четвертой стадии
Фото: © Агентство Москва/Киселев Сергей
25-летняя жительница Апатитов Дарья Старикова, пожаловавшаяся на качество медицинского обслуживания в Мурманской области президенту России Владимиру Путину в ходе прямой линии в 2017 году, умерла от рака. Об этом сообщил Telegram-канал Mash, а также газета «Известия» со ссылкой на администратора посвященной Стариковой группы в соцсети «ВКонтакте».
«Да, Дарьи больше нет» , - сообщила администратор посвященной Дарье Стариковой группы Анна Тихоход. По информации Mash, девушка скончалась в одной из клиник Москвы, у нее была неизлечимая стадия рака.
Во время прямой линии с президентом в июне 2017 года 24-летняя Дарья Старикова рассказала, что врачи поставили ей неверный диагноз, из-за чего рак обнаружили слишком поздно. Девушку признали потерпевшей по делу о халатности врачей.
Обратившуюся к Путину онкобольную из Апатитов доставят в Москву спецбортом
Состояние Дарьи Стариковой серьезно усугубилось из-за неправильного диагноза 19 июня 2017После прямой линии с президентом Старикова попала в реанимацию. Ее направили на лечение в Мурманск, а затем - в столицу, в Московский научно-исследовательский онкологический институт имени Петра Герцена. В Москве девушка прошла курсы химиотерапии, благодаря чему опухоль уменьшилась. В августе прошлого года медики говорили, что ее состояние стабильно.
Путин на прямой линии пообещал, что девушке окажут помощь, а проблема с недостроенной больницей в Апатитах будет решена. После беседы с президентом ей поступило предложение оплатить лечение, а Следственный комитет России з авел уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного статьей «Халатность».
В Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена прошел брифинг, на котором пациентка и врач рассказали о том, как проходило лечениеФото: Андрей МИНАЕВ
«ЧУДЕСА ВСЕ-ТАКИ СЛУЧАЮТСЯ»
Хочу поблагодарить волшебника, который подарил мне вторую жизнь и надежду на будущее, - улыбается Даша, глядя на врача-онколога Андрея Каприна. - Чудеса все-таки случаются.
Во вторник утром в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П. А. Герцена прошел брифинг, на котором пациентка и врач рассказали о том, как проходило лечение и чего удалось добиться. Дашу оперировал доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, академик РАН, руководитель Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава РФ (в состав Центра входит Институт им. Герцена), хирург-онколог Андрей Каприн .
Сейчас я чувствую себя просто прекрасно по сравнению с тем состоянием, в котором полгода поступила сюда, - говорит Даша. - Мысли совсем другие, могу смотреть в будущее, составлять планы. В данный момент планирую поехать на новогодние каникулы домой. Хочу провести время с семьей, любимой 6-летней дочкой Соней. Потом вернусь и продолжу лечение.
Обратившаяся к Путину онкобольная из Апатитов отметит Новый год дома с семьей
КАК ЛЕЧИЛИ
Летом этого года 24-летнюю Дашу, которая дозвонилась на «Прямую линию» президенту, в тяжелом состоянии привезли в Институт им. Герцена с онкогинекологическим диагнозом. Казалось, что шансы выжить невелики.
Опухоль была большая, понадобилась объемная операция, которая шла более 4,5 часов, - рассказывает профессор Каприн. - До и после операции были курсы химиотерапии, сначала - чтобы уменьшить опухоль, а после - чтобы закрепить успех после ее удаления. Мы использовали как импортные лекарства, так и российские препараты-дженерики.
Через несколько месяцев Дашу ждет реконструктивная операция (чтобы восстановить удаленные ткани. - Авт.), которая будет гораздо легче первой, поскольку опухоли уже нет. Потом начнется реабилитация и регулярное наблюдение. По международным стандартам пациенты такого профиля в первый год приезжают на обследование раз в три месяца, потом раз в полгода в течение 3 лет, и раз в год, начиная с 4-го года.
Самая главная и вдохновляющая новость: как показало недавнее контрольное ПЭТ-исследование (позитронно-эмиссионная томография, самый достоверный на сегодня метод диагностики. - Авт.) в организме девушки нет ни опухоли, ни метастазов.
Большое значение имели терпение, мужество Даши и ее доверие к нам - вера пациента во врачей вносит в важный вклад в победу над болезнью, - подчеркивает доктор Каприн.
КТО ВХОДИЛ В «СПАСАТЕЛЬНУЮ КОМАНДУ»
Как рассказал профессор, в целом при диагностике и лечении Даши Стариковой была задействована большая сборная команда специалистов разных профилей.
Есть основной онкологический закон, по которому судьбу лечения пациента должны решать минимум три, но чаще четыре человека, - поясняет Андрей Каприн. В «бригаду спасения» входят:
Морфолог, то есть врач, определяющий тип опухоли: он говорит, какая именно опухоль у пациента и насколько она поддастся тому или иному виду до- или послеоперационного лечения, как она будет отвечать на радиологическое лечение;
Клинический фармацевт (клинический онколог) - решает вопрос о химиотерапии;
Лучевой терапевт - определяет, понадобится ли лучевая терапия и какого вида.
Мы консультировались в том числе дистанционно с коллегами из-за рубежа, - продолжает Каприн. - Сейчас это не редкость, мы разбираем таким образом порядка 12 - 15 наиболее сложных пациентов в год. В случае Даши в расширенном консилиуме по телемосту участвовали наши коллеги из Южной Кореи , Гратца (Австрия ). Также принимали участие эксперты из Института, который возглавляет академик Геннадий Тихонович Сухих (Национальный медицинский исследовательский центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И. Кулакова. - Авт.), наши знаменитые химиотерапевты, в том числе Василий Иванович Борисов, главный химиотерапевт Минздрава России .
После операции подключились специалисты Института питания, потому что у Даши была критически низкая масса тела. Сейчас девушка набрала 5 кг. Также помогали клинические психологи из Института им. Сербского - они морально готовили пациентку к операции и выводили из стресса в дальнейшем.
ВОПРОС-РЕБРОМ
Какие шансы у пациентов, не дозвонившихся президенту?
Учитывая 4-ю стадию рака, с которой поступила Даша Старикова, ее спасение выглядит настоящим чудом. Но профессор Каприн не считает этот случай чем-то экстраординарным: «Каждый год я сам оперирую примерно 25 пациенток с таким диагнозом, и около 100 - 120 больных в подобном состоянии получают успешное лечение в нашем Центре радиологии».
И все же Дарью спасала большая команда лучших специалистов - какие шансы у рядовых пациентов, которые не дозваниваются на «Прямую линию» президенту?
Мы открыты и работаем по федеральным квотам - к нам попадают пациенты из всех регионов России, - говорит руководитель Центра радиологии Андрей Каприн. - В тяжелых случаях, как у Даши, мы забираем пациентов оперативно, потому что понимаем, что им мало где могут помочь - все-таки федеральные, национальные центры имеют больший арсенал методов и рассчитаны именно на сложные случаи, чтобы потом тиражировать опыт лечения на всю страну.
В то же время мы часто бываем в регионах и видим, что ситуация меняется. Сейчас есть очень хорошо вооруженные оборудованием и специалистами регионы, откуда к нам поступает все меньше и меньше тяжелых пациентов - людей удается успешно лечить на местах. Кроме того, недавно вышел закон о телемедицине, министр здравоохранения Вероника Скворцова постоянно стимулирует нас проводить телеконсультации. Уже два года мы устраиваем телемосты с регионами дважды в неделю, просим показывать нам тяжелых больных, советуемся, решаем, кого забрать себе.
Также активно налаживается сотрудничество с иностранными коллегами. В частности, у нас есть проект с японскими специалистами, который начинается буквально на днях. Мы будем пересылать друг другу стекла (с образцами клеток опухоли. - Авт.) для морфологических консультаций (то есть определения типа опухолей). Сейчас это делается достаточно просто: стекло сканируется, и пересылается картинка в любом расширении. Такую же программу мы можем сделать и с нашими регионами. Потому что морфологов не хватает, а все начинается с точной постановки диагноза, и от этого в первую очередь зависят шансы на успех лечения.
ЦИФРЫ
Около 36 тысяч человек в год проходят лечение в институтах Национального медицинского исследовательского центра радиологии Минздрава РФ (в состав Центра входит Институт им. Герцена);
12 тысяч человек оперируют в подразделениях Центра.
Жительница Апатитов Дарья Старикова, обратившаяся к во время «прямой линии, скончалась 22 мая в НИИ онкологии им. Герцена. Главе России доложили о ее смерти, рассказал в среду пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. «Да, конечно», — ответил Песков на соответствующий вопрос.
О том, что Стариковой неправильно поставили диагноз, стало известно еще в июне 2017 года. Тогда во время «прямой линии» она рассказала президенту России Владимиру Путину, что перед тем, как диагностировать рак четвертой стадии, ее долго лечили от остеохондроза.
После обращения к главе государства СК признал Старикову потерпевшей и возбудил уголовное дело «О халатности» в отношении медиков апатитско-кировской ЦГБ. На данный момент следствие продолжается. «В таких случаях есть специальные нормы Уголовного кодекса — точка [после смерти пострадавшего] не ставится. Устанавливаются обстоятельства, наличие или отсутствия дефектов оказания медпомощи. Срок следствия может продлеваться столько, сколько нужно для установления истины», — сообщили следователи.
Для продления жизни Стариковой почти на год применялись самые современные методы лечения онкозаболеваний, проводились консультации с иностранными специалистами. Тем не менее, не каждый россиянин может попасть под личное наблюдение ведущего онколога страны .
Тетя умершей онкобольной из Апатитов взяла опекунство над ее дочерью
Случай девушки из Апатитов — далеко не единичный. Десятки людей умирают из-за неверно установленного «остеохондроза», который в итоге оказывается онкологией.
Как рассказал «Газете.Ru» журналист Александр Калугин, жертвой неправильной постановки диагноза стал и его тесть , который, как и Дарья Старикова, проживал в Мурманской области.
«В январе прошлого года он обратился в мурманскую поликлинику и пожаловался на утомляемость и слабость. В поликлинике взяли анализ крови, который показал падение гемоглобина. Это первый признак возможной раковой болезни. Но врач отказался продлевать Сергею больничный, прописал витамины, чтобы поднять гемоглобин, а основную причину проблемы искать не стал», — сообщил Калугин.
По его словам, через неделю тестю стало хуже — он поехал на обследование в местную больницу «Севрыба», однако и там врачи не смогли обнаружить болезнь. «Я звонил министру здравоохранения области и просил, чтобы тестя на скорой помощи отвезли в больницу и еще раз обследовали. Но он сделал все, чтобы не отвечать на мой звонок. А когда я все-таки дозвонился до него, он на словах пообещал разобраться, но на деле никакой помощи не оказал», — отметил Калугин.
Дальнейшее развитие событий очень похоже на историю Дарьи Стариковой, которую меньше чем через месяц после постановки неверного диагноза «межпозвоночный остеохондроз» госпитализировали с кровотечением. Так, сообщил Калугин, через несколько дней после того, как Павлова выписали из больницы, он снова попал туда на скорой помощи с кровотечением желудка. Только тогда врачи смогли поставить верный диагноз — рак желудка 4 стадии.
«Несколько лет назад супруга моего тестя умерла от аналогичной болезни в «Севрыбе», поэтому никакого доверия к этой больнице мы уже не испытывали. Мы поехали лечиться в Санкт-Петербург.
Сначала поступили в Александровскую больницу, там врачи, узнав наш диагноз, понимающе сказали «О! Мурманск» и потом рассказали, что со слишком поздно диагностированным раком к ним пациенты из Мурманска поступают пачками»,
— подчеркнул Калугин.
Родственник пациента отметил, что его тесть перенес три курса химиотерапии. Последний, четвертый курс он прошел в сентябре 2017 года. В апреле 2018 года на 66-м году жизни он скончался. С момента постановки верного диагноза мужчина прожил чуть больше года, как и жительница Апатитов Старикова.
«Все это благодаря врачам в Санкт-Петербурге. Мы им очень благодарны, потому что они со своей стороны сделали все, что могли. Однако специалисты из Мурманска помочь не смогли. И наш случай не единичный. Онкология является проблемой региона. Качество диагностики никакое.
Конечно, после того как Старикова позвонила президенту и сказала, что не только она, но и другие горожане не могут получить нормальную медицинскую помощь, началась массовая истерика и показушные мероприятия с доставкой больных на самолете.
Тем не менее, не каждый онкобольной может себе позволить лечение в другом городе, переезд туда стоит дорого», — отметил собеседник «Газеты.Ru».
По словам Калугина, за последние пять лет в Мурманской области около 150 человек с онкозаболеваниями получили неверный диагноз. Эту цифру, по словам мужчины, ему сообщил на один из высокопоставленных областных врачей. Такие же данные приводит . Сам специалист, на которого ссылается Калугин, отказался отвечать на вопросы «Газеты.Ru».
Калугин еще летом прошлого года написал заявление в СК с требованием возбудить уголовное дело против врача из поликлиники, который поставил неверный диагноз. «Мы упрашивали его отправить тестя на обследование, но он этого не сделал. На этого врача жалуются многие пациенты. У него всегда все заканчивается выпиской витаминов», — объяснил он.
Ответ от следователей пришел в день смерти Стариковой, 22 мая. Мужчине заявили о возбуждении уголовного дела. Тем не менее, считает Калугин, перспективы у этой истории нет. Как выяснила «Газета.Ru», врач общей практики, против которого было возбуждено дело, на данный момент продолжает работать в мурманской поликлинике.
«Сейчас мы рассматриваем вариант подать иск против правительства Мурманской области, потому что больница подчиняется именно области. Эта оптимизация здравоохранения и приводит к таким результатам», — убежден Калугин.
История повторяется в Свердловской области
Еще одной жертвой неправильно установленного диагноза стала жительница Краснотурьинска Евгения Попова. В октябре 2017 года она начала испытывать боли в области груди и позвоночника, из‐за которых не могла свободно передвигаться. Женщину направляли от одного врача к другому, делали компьютерную томографию и многочисленные анализы, сообщила ее двоюродная сестра Олеся Желтова в разговоре с .
Местные врачи поставили ей диагноз «остеохондроз» и заявили, что повода для беспокойства нет. Уплотнения в молочных железах, которые появились у женщины, медики связали с последствиями грудного вскармливания.
Многодетная мать обратилась в онкоотделение городской больницы — там ей провели компьютерную томографию, УЗИ и рентген. Ни одно из исследований не выявило онкологию.
Состояние ухудшилось — она значительно потеряла вес и с трудом могла передвигаться. Женщину перевели в клинику Екатеринбурга. Только там врачи диагностировали у нее рак четвертой стадии. Повторная томография выявила множественные метастазы в печени и костях.
Опухоль была неоперабельна. Химиотерапия также исключалась — организм был ослаблен, он мог не выдержать такой нагрузки. Облегчить состояние женщины пытались медикаментами, однако врачи отказывались выписывать их бесплатно без справки об инвалидности. Родственники пациентки подготовили обращение в Свердловской области в связи с неверно поставленным первоначальным диагнозом.
Минздрав запустил проверку. 11 января 2018 года стало известно, что Евгения Попова скончалась. Об этом в фейсбуке сообщила ее подруга Наталья Калинина. Без матери остались трое ее детей — самому младшему было чуть больше полугода.
На следующий день СК по Свердловской области запустил проверку обстоятельств смерти жительницы города Краснотурьинска. «Проверяется, в полном ли объеме ей оказывали медпомощь, своевременно ли было диагностировано заболевание», — добавили следователи.
«После таких процедур он уже должен бегать»
Житель Петрозаводска Евгений Меккиев в феврале 2014 года в месяц своего 55-летия пожаловался на боли в спине и груди, отдававшие в правое бедро. Врачи Отделенческой клинической больницы, к которой он был прикреплен как сотрудник , поставили диагноз — обострение остеохондроза.
Мужчине выписали препараты. По словам его родственников, которые цитирует петрозаводского издание «Daily», через три месяца лекарств было столько, что они не помещались на подоконнике. Тем не менее, врачи продолжали выписывать новые. За пять месяцев после обращения Меккиева в железнодорожную поликлинику его осмотрели несколько специалистов: два разных терапевта, невропатолог, хирург. Все врачи ставили один диагноз — остеохондроз.
«В поликлинике ему давали больничный на две недели, а потом выписывали. А он просто не мог работать. Коллеги видели, что он не может, и говорили: «Женя, не работай, посиди, мы сделаем». И только врачи словно не замечали, как ему плохо», — рассказывала родственница Меккиева.
Летом 2014 года Евгения на две недели госпитализировали в железнодорожную больницу. Там его лечили от остеохондроза грудного отдела позвоночника и межреберной невралгии. В день выписки домой на амбулаторное лечение, свидетельствуют данные эпикриза, боль в груди и спине уменьшилась. Однако мужчину начала беспокоить боль под правой лопаткой. Дома мужчина с трудом передвигался, держась за стенки. На жалобу о сильных болях в ногах невропатолог выписал ему таблетки и крем.
В июле врачей Меккиев посещал через день. «Врач в Костной клинике ему сказал, что после таких процедур он уже должен бегать. И посоветовал обратиться в неврологическое отделение республиканской больницы.
В больницу мы его вели под руки. Он сам уже не мог идти, он был фактически при смерти.
На платной консультации врач сразу сказал мужу, что у него не неврология», — рассказала родственница Меккиева.
По совету врача мужчина лег на обследование. Рентгенография выявила у него множественные разрушения костей. Специалисты поставили диагноз «множественная миелома», или рак крови, возникающий в костном мозге. Через неделю у Меккиева отказали почки — он начал ходить на регулярные процедуры по очищению крови. Позже он стал проходить курсы химиотерапии: кости перестали разрушаться.
Врачи говорили, что в среднем пациенты с таким диагнозом могут жить шесть лет. Они даже отпускали мужчину домой между курсами химиотерапии. Меккиев пролежал на больничной койке чуть больше года. В августе 2015 года он подхватил инфекцию, с которой при миеломной болезни организм практически не может справиться. У пациента развился сепсис внутренних органов, Меккиев впал в кому и через 10 дней умер.
Уже после стало ясно, что появление Даши на телеэкранах, скажем так, не простая случайность, а один из актов политической игры, в которой умирающего человека использовали. Диагноз ей поставлен был еще 4 года назад, и отказов в лечении Старикова не получала — потому что к врачам не ходила. И попала к ним в итоге только по скорой, когда сделать что-либо было почти невозможно.
Плясать на костях совершенно не обязательно, так сложилась ее жизнь. Иногда врачи делают невозможное — лучшие медики страны боролись за Дашу год. Но спасти ее не смогли. Семилетняя дочь осталась на руках тети. Девочке назначат пенсию с доплатой до величины прожиточного минимума — 12,5 тысячи рублей.
Прошлогодний телесюжет о Стариковой не стал сенсацией — об удручающем состоянии онкологической помощи не только в Мурманской области, но и едва ли не повсеместно хорошо знают те, кто сталкивался с таким диагнозом. Но, как водится, вместо тщательного разбирательства и реальных попыток изменить ситуацию немедля началась показательная порка главврача кировской ЦРБ Юрия Ширяева, который написал заявление об уходе по собственному желанию (Кировск и Апатиты — города-близнецы, между ними 15 км, ЦРБ находится в Кировске). Пациенты врача отстояли: после кампании за возвращение Ширяева он заявление отозвал.
Тем не менее, как сообщили «Новой» в Следственном комитете, уголовное дело по статье «Халатность», молниеносно возбужденное после той прямой линии, до сих пор расследуется. Нет никаких реальных планов по возведению недостроенной больницы в Апатитах, обещанной Путиным в прямом эфире. И слава богу — многомиллиардный бюджет, если таковой, паче чаяния, свалится на мурманскую медицину, намного важней было бы вложить в реконструкцию областного онкодиспансера — если уж всерьез говорить о помощи раковым больным. В этом году — на фоне скандала — один из его корпусов отремонтировали. Но радиологическое оборудование там по-прежнему 80-х годов выпуска и периодически выходит из строя.
Отчитываясь перед областной думой, губернатор Марина Ковтун недавно заявила о резком снижении смертности от новообразований: на 7,3% в 2017 году. Правда, если обратиться к данным Мурманскстата, можно увидеть, что в начале 2018 года от рака умерло уже на 10% больше, чем за аналогичный период предыдущего: 236 человек против 216.
Кроме того, в показатели смертности не вошли смерти за пределами области — а все больше северян, которым рак диагностирован на поздних стадиях, и они в последней надежде уезжают на лечение в крупные медицинские центры. Информагентство FlashNord, со ссылкой на свои источники в минздраве области, сообщило о 150 пациентах, скончавшихся в результате неправильной постановки диагноза. По данным агентства, рак у них «просмотрели», обнаружив лишь на 4-й стадии. Ведомство эту информацию никак не комментирует. Однако несколько подобных историй получили резонанс этой весной. В частности, минздрав области проводит проверку по факту ненадлежащего лечения Надежды Воробьевой, у которой диагностирован рак на поздней стадии. Ранее женщину лечили от мигрени, остеохондроза и тревожности.
На днях возбуждено уголовное дело по факту недолжного оказания медпомощи еще одному мурманчанину, Сергею Павлову, которого «лечили» витаминами, не заметив онкологии.
Североморца Александра Смирнова лечили от язвы, пока он по собственной инициативе не сделал УЗИ, показавшее опухоль. Опухоль оказалась неоперабельной. Метастазы в печени и брюшной полости. По словам мужчины, на его вопрос, почему УЗИ не было вовремя сделано в поликлинике, куда он обращался первоначально, получил ответ: за «лишние» процедуры учреждение штрафуют страховщики. И это правда: в Мурманской области, вопреки федеральному законодательству, Территориальный фонд медстрахования диктует врачам, как, кого и сколько лечить. Получить причитающееся за уже пролеченных пациентов можно порой только через суд.
До конца следующего года в онкодиспансер областная власть обещает вложить 238 миллионов. При удручающем состоянии учреждения это всех проблем не решит.
Не попади Даша в объектив камеры во время “Прямой линии” с Владимиром Путиным, ее смело можно было назвать собирательным образом не самой благополучной девушки из маленького российского городка. Сирота - мама умерла рано (об отце неизвестно), растил старший брат. Окончила 9 классов, в 18 лет родила дочку, отец ребенка в его судьбе принимать участие отказался. Даша работала кондуктором в автобусе, потом продавцом, с дочкой помогала тетя - жизнь не хуже, но и явно не лучше, чем у большинства. Контекст под стать: райцентр Апатиты рядом с крупнейшим в мире месторождением одноименного минерала (апатит - сырье для производства фосфорных удобрений), река Белая, обшарпанные пятиэтажки, площадь Ленина, обогатительная фабрика, Заполярье, сопки…
История болезни
Однажды у девушки заболела спина. Потом боли стали повторяться. Записалась к врачу. В Апатитах живут 55 тысяч человек. И как в подавляющем большинстве малых городов, здесь с 2013 года оптимизировали больницу. Закрыли отделения гинекологии, хирургии, травматологии, кардиологии, роддом. Осталась только поликлиника и женская консультация. “Мы боролись за эту больницу как могли,- рассказывает подруга Даши Анна Тихоход,- письма писали в Минздрав. Толку - никакого”. В поликлинике очереди. Толпы пожилых людей стоят за талонами.
Дарье поставили диагноз - остеохондроз. Для дообследования отправили в больницу в Кировске (20 км от Апатитов). Там подтвердили, прописали массажи, мази. Когда через полгода лечения начались кровотечения, девушку повезли в областную больницу в Мурманск (от Апатитов пять часов). Там и выяснилось, что у нее рак 4-й стадии. Даше 24 года. Как будут развиваться события дальше? В курсе даже не специалисты: ожидание госпитализации, обследований, анализов, добывание лекарств…
“Существуют установленные программой государственных гарантий нормативы, определяющие, сколько онкобольной должен ожидать помощи,- говорит “Огоньку” председатель исполнительного комитета “Движение против рака” Николай Дронов,- но у нас они часто превышаются. От постановки диагноза до начала лечения может и два месяца пройти, и три. У нас был случай, когда человек год ждал. Борьба идет за каждую бесплатную таблетку, за каждую бесплатную госпитализацию. Люди добиваются положенного лечения через суды”. Дарье удалось ускорить события - в прямом эфире обратиться к президенту.
Ее обращение видела вся страна: “У нас все закрыли. Не хватает узких специалистов, благодаря которым можно было бы вовремя ставить людям диагнозы. На необходимые обследования отправляют в Мурманск. Скорая помощь, бывает, не успевает довезти…” Сразу после эфира Даша разрыдалась, а областные власти вздрогнули и явили чудеса активности.
Марина Ковтун - глава области - кинулась в Апатиты, оперативно навестила тетю Даши, пообещала отправить дочку Сонечку в хороший летний лагерь, потом в больнице принимала население, выслушивала жалобы. Через день в Апатитах уже сидел областной министр здравоохранения Валерий Перетрухин вместе с замами - два дня принимали людей. Потом эстафета по приему населения в “засвеченном” городе перешла к замглавврача Мурманского онкодиспансера. А еще Следственный комитет завел дело о “халатности врачей”, и главный врач больницы в Кировске уволился. Кто же еще виноват?
Но вот важная деталь: еще до подачи заявления об увольнении после всей этой истории главный врач Кировской больницы (он, напомним, обслуживает и Апатиты) подтвердил, что его лечебное учреждение укомплектовано врачами только на 62 процента. Нет в штатах и районного онколога: все анализы и обследования - в 200 км, в Мурманске.
И еще одно свидетельство - для понимания картины.
Более половины (60,9 процента) медработников считают, что их профессиональная нагрузка за 2016 год и первый квартал 2017 года возросла, и называют причиной этого оптимизацию медицинских организаций (77,5 процента),- говорит “Огоньку” директор Фонда независимого мониторинга медицинских услуг и охраны здоровья человека “Здоровье” Эдуард Гаврилов.- При этом абсолютное большинство (92,7 процента) медработников считают, что рост возложенной на них профессиональной нагрузки негативно отражается на качестве оказываемой ими медицинской помощи.
Право - есть. Денег - нет
Цифры
Бесплатная помощь онкобольным - декларация бумажная. По факту почти половина регионов РФ сокращает затраты на лекарства для них. Так выглядит список субъектов с наибольшим снижением финансирования (%)
Сахалинская область 47,9
Ханты-Мансийский АО 47,9
Магаданская обл. 39,0
Калмыкия 38,5
Саратовская обл. 35,8
Кемеровская обл. 33,2
Удмуртия 32,2
Ингушетия 29,7
Приморский край 29,1
Тульская обл. 27,8
Источник: НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента
Ответственных нет
“Неправильный диагноз - это не массовое явление, но и редким исключением его не назовешь,- считает Николай Дронов.- В тех условиях, в которых приходится работать медицинским работникам сегодня, я бы не стал предъявлять все претензии врачу, который лечил Дарью. Вопросы надо задавать мурманскому губернатору, его заместителю по социальным вопросам, руководителю управления организации здравоохранения в области. Например, где в их области районные онкологи? Они должны организовывать работу врачей других специальностей по выявлению риска онкологии в районных больницах, на местах. И этот вопрос можно задавать во многих субъектах”.
Впрочем, к ответу нужно призвать не только региональных чиновников. Не секрет, что онкология - самая дорогая отрасль медицины. Деньги требуются колоссальные. Таблетки могут стоить от 500 тысяч до 10 млн рублей. И тут федеральный Минздрав умывает руки. Потому что по закону он на самом деле… не отвечает за помощь больным раком. Федеральный Минздрав просто выпустил приказ, по которому всех больных с онкологией необходимо обеспечивать бесплатным лечением. И делать это должны регионы. Директива замечательная. Но - бумажная. В ней нет рекомендаций, как быть, если у региона проблемы с деньгами. А ведь у большинства - дефицитный бюджет. И даже назначенное в федеральных больницах лечение могут отменить в регионе по банальной причине - потому что на него нет средств.
Показательные наказания ничего не изменят. Нам нужен национальный системный план по борьбе с онкологическими заболеваниями
Инструкциями реальная жизнь никак не регулируется, она просто есть - по факту. И можно только удивляться, что в Рязани, например, в онкодиспансере нет хирургического отделения и операции проводят общие хирурги в обычной больнице. Это как если бы стоматолог оперировал сломанную челюсть.
А теперь вернемся к конкретному сюжету: почему Дашу из Апатитов не направили на обследование в Мурманск? Причина может быть и такой: “Чем больше пациентов, тем дороже это государству,- говорит Николай Дронов.- И в ряде случаев мы просто сталкиваемся с тем, что не уточняется диагноз. Людей не отправляют на допобследование. Даже в Москве такое бывало”.
Ситуация, когда приходится выбивать лечение, которое по всем инструкциям полагается гражданам РФ и должно быть бесплатным, типична не только для больных онкологией. По данным “Движения против рака”, “Союза общественных объединений пациентов” тысячи обращений в год поступают в федеральный Минздрав о том, что регионы не предоставляют бесплатного лечения. Федеральный Минздрав исправно откликается: спускает жалобы в региональные ведомства. А регионы отвечают: денег нет. Пациенты обращаются и в суд (судятся обычно с региональным минздравом), но даже когда выигрывают иск, упираются в стену: денег-то нет… Так и крутится эта бюрократическая канитель с неизбежно трагическим финалом: ведомства кивают друг на друга до тех пор, пока человек не умирает. И виноватых тоже нет.
“Показательные наказания ничего не изменят,- говорит Дронов.- Нам нужен национальный системный план по борьбе с онкологическими заболеваниями. Мы уже несколько лет пишем об этом в разные инстанции”. Видимо, будут писать и дальше.
…А Дашу спецбортом МЧС доставили в Институт им. Герцена в Москве. По словам подруги, она бодрится и не теряет надежды. Нет сомнений, для нее теперь сделают все, что возможно, и остается только одно: пожелать ей выздоровления.
Но что пожелать остающимся жить в Апатитах людям? На то, что им вернут всех необходимых врачей, они даже после скандала уже не надеются: “Поговорят и забудут”,- обреченно комментируют в соцсетях. И речь ведь не только о жителях одного областного города. В России множество таких адресов, где тысячи людей со “сложными” диагнозами - онкологией, ВИЧ, синдромом Хантера, мукополисахаридозом - не могут дождаться лечения или по полгода ждут приема специалиста. Им-то что пожелать? Неужели нет другого выхода, кроме того, который счастливо выпал Даше Стариковой - добраться до микрофона на очередной “Прямой линии” президента?..
